Молодой человек Алексей знакомится на улице с девушкой Ольгой и увлекает ее за собой на прогулку по дневному Питеру. Спустя некоторое время к ним присоединяется третий человек, друг Алексея Петр. Час за часом прогулка длится, Ольга совершенно очаровывает ребят, они поминутно выясняют отношения, не подозревая, что с самого начала стали жертвами девичьей хитрости...

Прогулка в этом фильме столь же очаровательна, насколько обаятельны главные герои и их исполнители, молодые актеры "Студии Петра Фоменко". Легкая, воздушная трепотня "гулящей" троицы обрывается достаточно печальным образом, но минор сглаживается, впрочем, появлением Евгения Гришковца, способного из любой, даже мимолетной роли соорудить репризу. Удивительней всего, что неплохую ленту, которая смотрится на одном дыхании, и где ничуть не раздражают съемки ручной камерой а-ля "Догма", дискурсивные сцены-вставки или стремление сделать фильм чуть ли не одним монтажным планом, обвинили во всех грехах. Критики со злостью сразу выдали интригу (а по своим местам все становится лишь в развязке), ругали за пустопорожний треп, раздражались попыткам Учителя и сценаристки Дуни Смирновой подражать классике 60-х "Я шагаю по Москве" и пристроиться подобострастно к празднованию 300-летия Санкт-Петербурга.

Ну что же. Фильм вряд ли разойдется на цитаты, он лишен "поколенческого нерва" и в будущую классику ему дорога, наверное, заказана. Тем не менее, "Прогулка" хороша, как ни странно, своей сиюминутностью, именно ни на что не претендующим желанием увлечь зрителя в свою компанию на полтора часа, а потом также безболезненно отпустить (как спокойно в финале уходят в никуда Алексей и Петр). Она запечатлела ситуацию момента, восхитила стремлением не обобщать, а конкретизировать, жаждой показать своеобразие и неповторимость каждого момента. Что в фильме остро чувствуют Алексей и Петр; они подспудно ощущают скоротечность времени, понимают, что прогулок подобных этой, может не случиться, а потому стараются оттягиваться в полный рост. Намного больше теряет Ольга, четко следующая своему коварному наполовину плану. Подчас утрачивая над собой контроль, она и рада бы однажды прекратить игру, дать увлечь себя в другую сторону, быть может согласиться уехать в Москву с Алексеем, но эта прогулка ведет ее только к острому разочарованию.

Теперь о Питере. Он в фильме почти что уникальный. Может, Учитель и готовился приурочить ленту к юбилею (хотя в своих интервью он это отрицал), культурная столица вовсе не выглядит той нарядно-праздничной, какую, по официальным меркам, и принято представлять в фильмах-чествованиях. А "Прогулка" если и чествование, то явно преждевременное. Питер здесь сплошь в состоянии какой-то, по ощущениям, перманентной реставрации, и леса вдоль дорог сопровождают едва ли не каждый кадр. С другой стороны, чуть ли не впервые, безо всяких скидок и оговорок, тут явлена прямая антитеза традиционному изображению города Петра. В отличие от холодного, отдающего болотным смрадом, вечно погруженного то ли в туман, то ли полусумрак Петербурга Достоевского или, коль вспоминать недавние кинообразцы, балабановских "Про уродов и людей", абсолютно все здесь - Невский, соборы, арки и каналы, воздух, сама атмосфера - пропитано какой-то редкой солнечной энергией, не отчужденной, а живой, отменной красотой, исполнено искренней любовью. И даже полутемный вечер, даже задорный дождь совсем не кажутся родственниками тяжелого, сурового города-гиганта. Смотреть на этот Питер бесконечно радостно, и, ленту, настроенную столь позитивно, тоже.

История, поведанная нам Дуней Смирновой, сценаристкой достаточно опытной и пользующейся признанием, мало чем отличалась бы от типовых дамских историй, в коих действие крутится вокруг одной героини и коими напичканы соответствующие издания, не будь сюжетная интрига столь второстепенна. «Прогулка» хороша не какими-то логическими выкладками - их в фильме минимум, - хороша непосредственностью, живостью, с которой попадают в камеру всевозможные мелочи. И если есть у кинозарисовки преимущества перед традиционно выверенным кинопроцессом, отчего бы их при случае не использовать?

В общем, идут по городу пышечка и два ухажера - чатятся вживую. На обычный житейский разговор этот словесный поток походит слабо - отдает деланностью, зато характерные признаки виртуального общения налицо. Именно в чатах молодые люди так себя и ведут: знакомятся, раскрывают с ходу всю подноготную или, наоборот, врут с три короба, обставляют это дело соответствующими смайликами, а потом, если надо, со смехом разбирают завалы. За этим действом предлагается понаблюдать в режиме зрителя, отбросив предварительно стремление к поиску некой высшей истины - ни к чему вдумываться, когда как просто интересно подглядывать, женским любопытством вторгаться в чужие подробности. Финальная недосказанность многих ставит в тупик - что, в принципе, объяснимо: людям, вжившимся в сериальную рутину, не так просто браться за домысливание, когда над всеми i повсеместно принято ставить точки.

Один отдельно взятый день проживается героями как жизнь, как ее миниатюрная копия. Мы сами зачастую не замечаем той спонтанности, с которой принимаем те или иные решения. В масштабах же фильма эта спонтанность видна невооруженным глазом. Героям надо успеть за ограниченный метражом отрезок времени поссориться, помириться, воспылать, охладеть, расстаться, воссоединиться, скрыть скелет в своем шкафу, выставить его. Да, девушка Оля с самого начала вела не совсем честную игру, но, согласитесь, это был единственный способ продлить общение. В конце концов, мы становимся свидетелями того, как основной и попутный интересы меняются местами. Героиня принимает решение - вернуться, подобно тому, как Скарлетт приняла решение вернуть себе Ретта, и в этом суть открытого финала. День прожит, но жизнь продолжается.

Не обошлось и без дежурных изысканий по части мужской и женской сущностей. Дуня Смирнова словно бы пытается доказать: есть мужчины, в которых влюбляются, есть мужчины, за которых выходят замуж, и участь женщины - в манипулировании мужчинами. Едва ли в этом есть что-то новое - нормальная природа вещей с женской точки зрения. Мужской взгляд на эту проблему диаметрально противоположен, и только. Алексей Учитель, впрочем, предпочел в извечную полемику не вступать, поддался капризу своего постоянного сценариста и, как подобает мужику, взял на себя сугубо технические функции. Вместе с операторами Юрием Клименко и Павлом Костомаровым он осуществил уникальный для нашей страны эксперимент с продолжительными съемками в реальных городских условиях: самый длинный дубль занял 20 минут (да, «Русский ковчег» поуникальнее будет, но ведь съемка там велась павильонная). И, хотя ножницы и клей все же были использованы, смотрится картина здорово, на едином дыхании.

Подобная «езда без дозаправок», однако, понравилась далеко не всем. Умудренные жизненным опытом оценщики потребовали от авторов конкретики, наличия «сверхзадачи» - а откуда им взяться в фильме, в котором даже мужчины оперируют женской логикой? И пошли клочки по заулочкам: кто из актеров москвич, кто - кемеровчанин, где располагается «Мастерская Петра Фоменко», откуда родом жена Учителя и т.д. Короче, дискуссия вокруг фильма традиционно вылилась в небрежно завуалированный спор двух столиц. Конечно, до «кто сноб, кто жлоб, кто недостаточно утончен, кто спесив без меры» не дошло, но, видит бог, эта «культурная» разборка - не последняя. Что до взгляда с периферии, оттуда что москвичи, что питерцы - один фиг, «слишком далеки они от народа».

Именно к этому, похоже, Учитель и стремился. Показывая весь Петербург, от сияющих высот до замоченных углов, он словно бы составляет рекламный буклет для намеревающихся приехать в Россию иностранцев. Излишне даже выпуклая европейскость героев, их отдаленность от бытовых, социальных неурядиц (один из них даже вполне мирно отзывается на Петуха), их беззаботность, точнее, неозлобленность, отсутствие в их взглядах врожденной настороженности - при устоявшихся представлениях о России как о медвежьем угле цивилизации это сродни сенсации.

Так что же являет собой эта увлекательная «Прогулка»? Фреску о лучшей жизни, но не эпическое полотно. Глоток свежего воздуха, но не более того. Принесенные ветром нового времени герои вряд ли окажутся востребованными именно сегодня, в эпоху общественных катаклизмов. Дай бог, жизнь в России наладится, и тогда «Прогулка» окажется посланием от нас нынешних грядущим десятилетиям. И тогда те, кто нынче поклоняется бандитам, политиканам и доллару, ознакомившись с этим посланием, воскликнут: «Как молоды мы были!» Из фильма искусственно вычленен вечный российский негатив, и на передний план выдвинуто то хорошее, которое приятно будет вспоминать.