Дон Джонстон (Билл Мюррей) - престарелый донжуан. Одной из героинь "Покровских ворот" в удел достались одиночество и беллетристика, а Дону Джонстону (не Дону ДжонСону, дважды мужу Мелани Гриффит, а Дону ДжонсТону - с "т" посредине) в удел достались хороший бизнес, шикарный дом со здоровенным телевизором и сплошная маета.

С чего он мается? Да жизнь как-то по-дурацки прошла. Сначала Джонстон донжуанствовал со страшной силой, и ему казалось, что все впереди. Но жизнь пролетела, как птичка обломинго над макушкой вечного лузера, и вдруг выяснилось, что Дону даже некому кружку воды подать. И самое страшное при этом заключается в том, что Дону совершенно не хочется пить.

Нет, конечно, у него в доме болтается какая-то дамочка по имени Шерри (Джули Делфи), но Дону настолько на нее наплевать с высоты своего шикарного кожаного дивана, на котором он проводит большую часть времени, что Шерри собирает свой чемоданчик и отправляется восвояси, оставляя Дона наедине с милым его сердцу диваном и черно-белым фильмом о Доне Жуане, который Дон смотрит каждую неделю последние лет десять.

При взгляде на Джонстона понимаешь, что это не самый счастливый человек на свете. Но и не самый несчастный. Он сам выбрал себе такую жизнь, и если она его чем-то не устраивает, то винить парню остается только самого себя.

Но вдруг монотонное течение жизни Дона нарушает розовый конверт, пришедший непонятно откуда, в который вложен лист розовой бумаги, исписанный красными чернилами. В письме сообщается, что у Дона есть сын, рожденный двадцать лет назад, причем Джонстон о его рождении ничего не знал. И что этот сын может попытаться разыскать своего папашу. Ну и больше в письме никаких данных нет: что это за подружка и как фамилия сына - неизвестно.

Дон показывает конверт своему соседу Уинстону (Джеффри Райт), увлекающемуся детективами, и тот проводит тщательное расследование. Результаты расследования ошеломили их обоих - НИЧЕГО! Никаких данных! Что это за женщина и какое значение она имела в жизни великого Жуана - неизвестно.

И тогда Уинстон, одержимый манией расследования, заставляет Дона сделать список своих пассий двадцатилетней давности, составляет ему маршрут и отправляет Джонстона с визитами ко всем четырем дамам: Лауре (Шэрон Стоун), Доре (Фрэнсис Конрой), Кармен (Джессика Лэнж) и Пенни (Тильда Суинтон).

Нет, это не романтическое путешествие и не стремление взглянуть в лицо юности. Дон должен найти улики: пишущую машинку с красной лентой, всякие розовые штучки, портреты сына и так далее. Только так он узнает, кто отправил ему это письмо. Хотя зачем Джонстон собирается это узнать - он и сам не понимает.

***

Очень хорошее кино, причем типично джармушевское: спокойное, созерцательное, невычурное и очень естественное. Самое гениальное в нем то, что здесь полностью отсутствуют хоть какая-то показная романтика и все эти чертовы "семейные ценности", которыми в Голливуде уже давно пичкают почти каждое кино, причем пичкают не ложечкой для специй, а прямо-таки армейским половником величиной с голову какого-нибудь сержанта.

Дон отправляется вовсе не за романтическими воспоминаниями. Он это делает от тоски - в конце концов, любому надоест сутками напролет валяться на кожаном диване. Да и расследование это - так, для проформы. И какая, в сущности, разница, кто из бывших пассий родила от него сына и что этот сын собой представляет. Джонстон прожил двадцать лет без него - и дальше проживет совершенно спокойно.

Все четыре бывшие пассии Дона олицетворяют собой разные модели поведения. Кто-то ему радуется, кто-то жутко пугается, кто-то вежливо и холодно спроваживает , а кто-то посылает. Джонстон в процессе поездки все время спрашивает, кой черт его понес на эти галеры, но несет свой крест до конца - ему деваться некуда.

Вы спросите, найдет ли он отправительницу письма и обретет ли он своего сына, чтобы они могли вдоволь порыдать друг у друга на грудях? Любители и ценители Джармуша этот вопрос задавать совершенно точно не будут - лично я еще до включения фильма четко знал ответ.

Билл Мюррей сыграл мятущегося престарелого донжуана прекрасно: грустный клоун в состоянии неизбывной тоски, в глазах которого в момент первой встречи с очередной пассией на мгновение вдруг мелькает такая искорка, что понимаешь, почему вокруг него двадцать лет назад красотки складывались штабелями.

Джим Джармуш, который почти всегда сам пишет сценарии своих фильмов, создавал эту роль специально для Билла Мюррея - тот снимался в предыдущей картине Джармуша "Кофе и сигареты". Сценарий, как рассказывал сам режиссер, был написан буквально за две с половиной недели. Но сценарий там не особенно важен, там важны выхваченные кадры, эпизоды, интонации. Неважно, что произносят губы бывших подружек Дона. Важно то, что говорят их глаза. А они говорят или: "Боже, это Донни", или же: "Что здесь делает этот чертов сукин сын?"

В чем мораль? Да ни в чем! Джармуша не волнует никакая чертова мораль. То, что жизнь Дона скучна, - ни о чем не говорит. Он сам выбрал эту жизнь, он шел к ней - он ее получил. Надо или не надо было ему ехать встречаться с подружками - да без разницы! С кем-то - надо было, с кем-то - не надо. Но поди угадай, кто из твоих бывших подружек ляжет с тобой в постель, а кто скажет: "Fuck you, Johnston". Заранее это никогда не угадаешь - в этом заключается, пожалуй, единственная мораль данного фильма.

Типичный Джармуш - в том смысле что типично классный Джармуш. Созерцательный, замечательно-неголливудский, не изменяющий себе и зрителям. Прекрасная роль Билла Мюррея - Билл после пятидесяти не просто не выпал из обоймы, а раскрылся в еще более интересном качестве (достаточно вспомнить "Трудности перевода" и "Водную жизнь"). Хорошие роли остальных персонажей, среди которых ярче всего смотрится сосед Дона - многодетный любитель-детектив Уинстон.

А Шэрон Стоун действительно прекрасно выглядит в свои двести пятьдесят лет. Я не хотел этого писать, кот Бублик настоял. Вообще жалко тетку. Все время возникает такое ощущение, что ее сильно недооценили как актрису. В том смысле что сильно недоснимали. Но это уже совсем другая история.

Кстати, первоначально картина называлась "Мертвые цветы". Не знаю, зачем Джармуш поменял это название...

P. S. В самом конце фильма мимо персонажа Мюррея проезжает автомобиль, в котором сидит некий паренек. Это сын Билла Мюррея - Гомер Мюррей.

Дон Джонсон – это известный американский телеактер, гарантировавший себе бессмертие замечательным фильмом «Харлей Дэвидсон и ковбой Мальборо». А Дон Джонстон – это усталый тип лет пятидесяти в тренировочном костюме. Неформальная одежда для него – почти клубный пиджак. Ему некуда идти. Он развлекается дома, и развлечение это не из веселых: сидя на диване с прямой спиной, пялиться на экран телевизора. Ну, еще иногда ставить музыку – принесший ее сосед-негритос говорит: «Эфионская музыка для медитации». Стоит ли удивляться, что от Дона сбегает подружка? Между прочим, ей никак не больше тридцати, у нее, безусловно, вся жизнь впереди, и она вовсе не обязана медленно засыхать в компании стареющего донжуана. А Дон – он еще тот Дон, можете не сомневаться! В молодости из-под него только искры сверкали!

Короче, девушка ушла, зато (в порядке странной компенсации) пришло письмо в розовом конверте. Отправитель - одна из бывших любовниц Дона, пожелавшая остаться неизвестной. О чем же она пишет? Да о том, что у нее от Дона остался 20-летний сын, и сейчас как раз мальчик отправился на поиски отца. Путем сложной дедукции с соседом-негритосом Дон очерчивает круг возможных отправительниц. Их четверо. К каждой из них для выяснения обстоятельств Дон отправится с букетом розовых роз, культового предмета советской попсы конца 80-х.

Джармушу можно простить всю его занудность, когда он достигает таких глубин человеческой души, как в «Мертвеце». Или затевает такую занятную игру, как в «Псе-призраке». Фильм, о котором идет речь, совсем не таков. В нем совсем не много вещей, из-за которых стоит страдать перед экраном. В нем – фирменный джармушевский стиль: поразительные по своей жизненности диалоги, тонущие в океане буддистского безмолвия. Мир, словно окутанный ватой. Герой, словно застывший в ожидании новых времен. Перелом судьбы, за которым – безбрежность. Но лучшие фильмы Джармуша наполнены этим до предела – всем хватает, чтобы руки омыть в этом источнике вечной мудрости. «Сломанные цветы» - пустоваты. Полудетективный сюжет лишь портит дело: он и не развернут толком, и как эстетская условность не может восприниматься, потому что совершенно ни для чего не нужен. Без него все прекрасно обошлись бы – и сам Джармуш, и Билл Мюррей, для которого, в принципе, все это и было снято.

Билл Мюррей мог бы полтора часа сидеть на диване, а вокруг него могли бы ходить какие-то люди и что-то такое говорить. И он бы даже иногда им что-то отвечал. И все было бы замечательно. И может, тогда у Джармуша получилась бы его фирменная философия. А так – вышел какой-то вялый римейк «Трудностей перевода», только вот Скарлетт Йоханссон почему-то забыли на съемки позвать. И зря.