По синему небу меж перистых облаков пролетел самолет. Потом наступила ночь, наступило утро. Жизнь шла своим чередом. Камера оператора бесстрастно выхватывает мгновения этой жизни в обычный день в обычной американской школе. Собака одного из учеников прыгает за тарелкой фрисби. Парни на уроке физкультуры играют в американский футбол, поодаль другая группа занимается европейским. Неуклюжая девочка Мишель вглядывается в небо. К следующему уроку ей придется надеть шорты вместо трико, и это будет драма – но ей пока еще только предстоит выслушать соответствующую рекомендацию от учителя. Влюбленные собираются поиграть в ревность. Три смешные дурочки в школьной столовой сплетничают, обсуждают парней, предстоящую поездку по магазинам, свою дружбу, рассчитывают ее по процентам, принимают пищу, после чего идут в туалет и командой от нее избавляются.

Одни и те же моменты запечатлеваются с разных точек зрения, и фильм поначалу воспринимается как рутина, сложенная из фрагментов молодых, едва начавшихся жизней. Но небо застилают черные тучи. В естественный ход вещей вторгается автоматическая винтовка, которую, словно пиццу, убийце доставили из интернет-магазина на дом.

Алекса трудно назвать лузером – возраст не позволяет, трудно назвать бесталанным – он неплохо играет на пианино, неплохо рисует. И даже при том, что он натворил, его трудно не назвать обычным подростком. Изменились условия жизни. Государство обеспечило достаток, беспроблемность, гражданам нет нужды биться за кусок хлеба. Когда кругом столько успеха, легче почувствовать себя нереализованным. И некоторые заключают сделку с жизнью: разменивают все будущие обычные впечатления на одно мощнейшее, не ввязываясь в долгосрочные программы и получая все сразу. Исландский бездельник Хлинур («101 Рейкьявик») проявлял подобную решимость лишь в мечтах. Американские недоросли Алекс и Эрик, подогретые смесью юношеского максимализма, дурацкого подобия идеологии (насмотрелись передач о Гитлере) и мелких обид (одного отчитал директор, в другого пульнул бумажкой одноклассник), реальность вокруг себя изменили. Неслучайно ведь бойня началась с зажатой, закомплексованной Мишель – с таким человеком обиженным проще «объясняться».

Алекс и Эрик ни с кем прежде не целовались. Прежде чем пойти на «дело», они целуются в ванной. После этой сцены проще всего назвать их гомосексуалистами (на одном из школьных занятий, к слову, как раз и обсуждаются стереотипы поведения геев). Но больше кажется, что таким образом они пытаются хоть как-то восполнить недостаток обычных людских впечатлений перед тем, как окончательно от них отказаться. И вместо того, чтобы заняться сексом или вдохновенно помастурбировать, они добывают кураж, карая и «великодушно милуя» своих жертв.

Возможно, в данном случае сказались личные пристрастия режиссера, но суть не в них. Гас Ван Сэнт объясняет аудитории: на жизнь можно посмотреть и так, и эдак, но для нее может найтись всеподавляющая точка зрения. Камера на некоторое время переходит в режим 3D-шутера. Без смакования, едва ли не обыденно, рассказывается о том, как не становятся сексуальными куклами юные нимфетки, как не становятся героями крепкие невозмутимые парни, как не становятся знаменитостями неплохие пианисты. В заключительной части фильма Алекс пристреливает и Эрика: потребность в убийствах он еще не утолил, а друзья ему больше не понадобятся. Финал же получился ложно открытым: только при нездоровом оптимизме можно представить благоприятный для последних выслеженных исход. Небо уже не будет свободным от черных туч, прекрасная музыка Бетховена – от странных шумов. Ситуация контролируема террором. Гражданам остается уповать либо на героев-одиночек, либо на контртеррористическую паранойю.

Ошибочно было бы полагать, что корень проблемы – в доступности оружия. Ведь автоматическая винтовка – всего лишь инструмент, которому при желании можно подобрать альтернативу. Решимость, созревающая в мозгу убийцы, – вот главный враг современного респектабельного общества. Всему остальному несложно приложиться.

Автор дает понять: в подобной ситуации могут оказаться необязательно дети, необязательно в школе, необязательно в американской (как вам намек с футболом?). Жизнь – игра, и прерывание ее – часть естественного хода вещей. Жестокие компьютерные забавы – обычный атрибут жизненной среды, поклонение одиозным личностям, выстраивание фэнтэзи вокруг них – тоже. Люди, как и во все времена, готовы убивать. Только если раньше убивали все больше из-за наживы, из-за власти, по причине неприязни, то теперь они все чаще стали убивать просто так или даже из софистских соображений. И этого-то слона не приметили.

Понять логику недовольных решением каннского жюри, присудившего «Слону» «Золотую пальмовую ветвь», не так уж и сложно – превосходство его над «Догвиллем», скажем так, неочевидно. И тем не менее, «Слон» – отличный фильм. Ван Сент не лезет с советами и проповедями. Он с прозекторским хладнокровием вскрывает ситуацию и демонстрирует ее в разрезе. Взгляд с разных точек придает фильму статус лабораторного эксперимента, а о том, насколько условным был выбор компонентов, говорит хотя бы тот факт, что имена персонажей соответствуют именам исполнителей. Главное, чтоб было кому делать нужные выводы и заключения.