Содержание такого фильма излагать непросто. Есть романы без героя, есть фильмы без содержания. Но попробую.

Весна 1945 года. Берлин готовится к приходу советских войск. Честные люди из IV и VI отделов РСХА и думать забыли о сопротивлении и коротают время, тусуясь по ночным клубам. Кокаинист Гитлер подумывает о том, чтобы рвануть на выходные в Милан, к Муссолини – пошариться по магазинам, сделать приятное Еве Браун. Среди этого бардака, как рыба в воде, чувствует себя советский разведчик Александр Исаевич Осечкин. Выполняет задания центра, работает культмассовиком, подает ложные надежды гею-Борману. Все для блага Родины, ни минуты для личной жизни. Но Родина не забыла Осечкина (известного в Берлине как штурмбанфюрер СС Олаф Шуренбург): для выполнения последнего задания к нему засылают радистку Зину, тактико-технические характеристики которой обещают Осечкину много приятных минут.

«Гитлер капут!» вызвал в России бурную общественную реакцию. Самой занятной оказалась отповедь питерских коммунистов: они назвали Павла Деревянко «известным лишь как исполнитель роли кровавого бандита Махно», а Анну Семенович – «низкопробной аморальной и разложившиейся девицей полуночного шоу-бизнеса». Эти двое играют Александра Исаевича и Зину. Причем, надо сказать, честно выполняют свою работу. Деревянко впрыскивает в сценарный дебилизм свой необъяснимый шарм, а Семенович – ну, она с пониманием соответствует старорусской идиоме «грудь колесом».

Создатели фильма ставили себе задачей обстебать советские фильмы о разведчиках, прежде всего, конечно – «Семнадцать мгновений весны». Учитывая, что фильм снимал еврейский латыш, это следовало с самого начала считать идеологической диверсией. Но то ли смена президентов расслабила минкультовских церберов, то ли победа Димы Билана на «Евровидении» расширила культурные горизонты – так или иначе, «Гитлер капут!» прорвался на большой экран.

Но, если разобраться, поводов для социального шока фильм совсем не создает. Уж слишком он идиотский и непрофессиональный, чтобы на него можно было реагировать всерьез. Причем и как на пропаганду нацизма, и как на поругание святынь. Для того, чтобы стеб бил в цель, нужно, чтобы он был смешным. Но где здесь смеяться, решительно непонятно. В этом трагедия режиссера – но зато, наше счастье.