В общем, долго ли, коротко ли, а жил в тридевятом царстве некто Царь. Его так и звали все – Царь. Без отчества. И прижил этот Царь себе (от святаго духа, не иначе) дочь-красавицу Василису. Девка выросла умная, что твой букварь. Понаходила себе на Руси Оксфордов да с Сорбоннами, всех их оптом позаканчивала и стала отчаянно не хотеть туда, куда девкам по обычаю невтерпеж. В смысле, замуж. Царю бы оно, вроде, и фиолетово, но не все так просто. Ведь висит у него на груди ключ булатный от кой-чего секретного. И на ключ тот волком глядит боярин старшой. Но не просто глядит, а с умыслом.Является к нему регулярно тень собственная в виде идолища заморского – Волдеморта – и люто ключа того требует. Вот боярин и хочет на Василиске жениться-то, чтобы ценный сей предмет оприходовать. А еще во дворце живет Серый Волк. Тоже не простой – с пирсингом и высшим образованием. А в соседнем царстве, что за забором, мечтает стать пожарным Иван-детинушка. И так, в общем, история закрутится, что придется Ивану с Василисой женихаться. Но прежде надобно ему будет принести абы что из ниоткуда. Ну, и Волк в помощь.

Дальше будет шумно и весело. И Яга Баба, и Кащей-затейник, и даже пожароопасный Горыныч Змей. А также Кот-Боярский, богатырей с полроты, шутки, прибаутки и любовь в огне. Жаль только, русалка все не угомонится – соскальзывает. Да суслик хоронится. Что говорите, православные, не видите суслика? А он есть!

Вот тебе, люд честной, складный сказ да не на один раз. Уж, казалось бы, все соки потаенные из русских сказок да повыжали. Ан нет, осади телегу свою восьмицилиндровую да сходи на «Ивана Царевича» за удовольствием. Тут вам и смех, и грех, и даже нам, богатырям былинным, фора пудовая. Ибо лепа сказка сия. Не до невообразимости, но близенько очень.

И тем она хороша, что, коли для детей делана, то на возмужалых шутки свои, аки капканы, не расставляет. Оттого и выходит, что смеяться тянет и сопливых, и бородатых, и седых. Что под праздник хвойный весьма пользительно

Оно, вроде, и намалевано, все простенько и даже местами дубинноподобно. Зато по-свойски и дружелюбно. Нету вам пиксаров заморских, дык и «Мельница» сойдет под щи да оливье. Одно токмо, за что руки художественные да повыдергивать бы с мясом, так это древнерусская забава «тридэ полуплоское». Нам таких кривых объемов да на фоне картонном отродясь видывать не доводилось. Так пусть бы впредь и не довелось. Уж больно чудное зрелище. Как бы на нем голова-то не треснула.

Зато картинки немощные сильно искупают голосины русские. Тут любому, на ком молоко пообсохло, приятно будет знакомые звуки уловить. И Царь-батюшка, которым Охлобыстин прикидывается, хорош невообразимо. Правда, местами уж больно на лекаря Быкова похож – ну так то и простить можно. И Баба Яга, что голосом вечно живой Ахеджаковой прикрывается, душу греет. Сухоруков, опять же, красиво под боярина работает. И Горыныч гармашевской раскатистостью бьет наповал. И даже Кот-Боярский – и тот радует, пока в конце завывать не начнет.

Чего уж и говорить про текст сказки той? Мнится нам, что сочиняла его цельна толпа юмористов-кандальщиков. Прямо аж кавээном запахло. Ибо уж больно пулеметно шутки ложатся – не зацепит десяток, так сотня голову снесет. Да и постмодернизьм новомодный занадта буйно цветет. Хотя, ежели с другого боку на это глаз положить, так чем плохо-то? На худой конец, есть из чего выбирать. И то хлеб. Смачный такой, с духом русским.

Вот за этот дух сказка и любится. За то, что нету в ней Ургантов с Цекалами, не скачуть Бонды с Суперменами и даже Тарантину никто не включаеть. Надоть вам – есть куда детей на час с полтиною успокоить. А ежели что – так и самим нутро юмором насытить. Не все ж за шпецэффектом заморским гоняться да кровушкой умываться бутафорскою. Славно мелет «Мельница» – есть на что посмотреть. Вот и весь сказ.

Али тебе, бусурман, слова нашего, богатырского, мало? А ну, марш за билетами, а не то булавы отведаешь!