«9 рота» - это, конечно, совсем другая история, но, на самом деле, какая же это похожая история! После нечеловеческой подготовки новобранцы идут на войну, причем войну захватническую, хотя и типа освободительную. Они были дерьмом, сержанты сделали из них конфетку. На войне они попадают в обстановку, для них глубоко чуждую и начинают потихоньку сходить с ума. Тут сходство заканчивается. Потому что у Федора Богдарчука – высокая трагедия, скрашенная похоронным юмором. У Сэма Мендеса – комедия под видом шершавой притчи. Разница понятна: в Афгане убивали на каждом шагу, в Ираке образца 1991 года войну превратили в бег зайца по полям.

Наконец, «9 рота» - это, как говорится, квази уно фантази, вольное изложение на основе консультаций реальных афганских ветеранов. «Морпехи», напротив – переложение на вольный режиссерский лад книги участника операции «Буря в пустыне» Энтони Суоффорда.

Человек, которого зачали во время отпуска отца, отпущенного на пару недель с вьетнамских фронтов, имеет только одну перспективу: идти в морскую пехоту. Молодой Энтони Суоффорд туда и пошел. Он знал, что его ждет. Сэр, есть, сэр! Упал и отжался в пять раз больше, чем твоей девчонке поставят палок, пока ты служишь! Вы – дерьмо, бойцы! И все ради чего? Чтобы однажды грубый ниггер, то есть, извините – старший сержант Сайкс, сэр! – поднял тебя с горшка (куда тебя загнало расстройство желудка) вдохновляющей перспективой пополнить ряды элитных специалистов - снайперов-разведчиков. Из 60 человек надо отобрать 8. Четыре боевых расчета. Ничего вы не понимаете в жизни, если надеетесь, что Энтони Суоффорд потерпит неудачу в этом отборе.

И ничего вы не понимаете в творческом методе Сэма Мендеса, если рассчитываете на военный экшн. «Чтобы никаких Рэмбо!» - предупреждает сержант Сайкс своих воспитанников перед их первым боем. Фильм так и сделан – никаких Рэмбо. Это трагикомедия самой странной войны в истории Америки, противоестественная катастрофа людей, которых учили убивать, но не дали убить хотя бы одного сволочного иракца. Это насмешка над гордостью любой армии, морской пехотой, которой не нашли места в современной высокоточной войне. В войне, где сержанта Сайкса с успехом заменит позитронный мозг, вооруженный бластером и тремя законами роботехники. Потому так смешно и страшно звучит патетическая финальная фраза Энтони Суоффорда о том, что морпех – это навсегда. Люди, на подготовку которых ушла уйма времени и сил, вынуждены жить даже не воспоминаниями, а иллюзиями. Все их жертвы оказались напрасными, да что там – вся жизнь обессмыслилась после того, как Саддам сдался, а они так и не выстрелили. Морпехами не рождаются, морпехами становятся. Через пот, кровь и слезы. Война Суоффорда – это сплошная цепь ожиданий, ни во что не вылившаяся. Это смешная война, и это – трагичная судьба.

Первая реакция на новый фильм Сэма Мендеса – недоумение. Ощущение бесполезности двух часов, вычеркнутых из твоей жизни походом в холодный кинотеатр. Потом начинаешь думать, и, если повезет, внезапно постигаешь режиссерский замысел. Поражаешься той тонкой работе, которую проделал Мендес, проведя героев через цепь совершенно ординарных ситуаций, к размытому финалу с неожиданным жирным многоточием там, где резонно было ожидать хотя бы намека на точку. Издеваться над войной далеко не каждый осмелится, а из осмелившихся далеко не каждому по плечу такая задача. Мендес – может, причем, издеваясь, извлекает из процесса пронзительную мораль. В войне нет смысла, и очень опасно делать ее целью жизни или профессией. Если в голове у профессионального военного есть мозги, жизненный крах ему рано или поздно обеспечен.

А что делать тем, кому не повезло и кто в замысел Мендеса не «въехал»? Тихо страдать. Для них «Морпехи» покажутся фильмом еще более невнятным, чем «Проклятый путь».

Французский философ Жан Бодрийяр выдвигал предположение, что первая иракская война была специфическим постмодернистским феноменом – событием, толком не произошедшим и придуманным телевидением. Ветеран этой войны Энтони Своффорд, автор мемуаров, по которым сняты “Морпехи”, на гражданке ставший учителем литературы, наверняка нашел бы, что сказать Бодрийяру при личной встрече. Парадокс в том, что в постановке Сэма Мендеса, режиссера “Красоты по-американски” и “Пути проклятого”, большую часть фильма война, на которую попал Своффорд, кажется событием, которое так и не случится. Пройдя учебку и выучившись на снайпера, вместо нового Вьетнама потомственный морпех Свофф (Джейк Гилленхол) попадает в полугодовой ад, в котором свист пуль над головой и запах напалма по утрам заменены экзистенциальной скукой и пустынными галлюцинациями, где вместо опасных операций и боевых ранений - игра в футбол в сорокаградусную жару в костюмах химзащиты, чистка ружья и письма от неверных подружек. На все это он реагирует так, как отреагировал бы любой другой 20-летний парень – медленно, но бесповоротно сходит с ума, а от этого в морской пехоте, как он сам замечает, лекарства еще не придумали. Умножьте это персональное безумие на число американских солдат в заливе, и получите миллион тихих психов, возвращающихся домой после четырех дней боевых действий (правильнее было бы сказать бездействий – первый раз из своей винтовки Свофф стреляет в воздух уже после капитуляции иракцев).

Начав фильм с прямой цитаты из кубриковской “Цельнометаллической оболочки”, а чуть позже включив в него кадры из “Апокалипсиса сегодня” и “Охотника на оленей”, англичанин Мендес в итоге создает антивоенный шедевр нового времени – микс из Камю, Беккета, нирвановской “Something in the way”, гормонального психоза и видов горящих нефтяных вышек (похоже, именно так выглядит современная “долина смертной тени”). Отказываясь от прямой оценки военных действий, он вместо этого преподносит постоянное чувство мнимости окружающей реальности, подчеркиваемое недоуменной улыбочкой Гилленхола, сыгравшего в “Морпехах” свою лучшую и самую взрослую по уровню исполнения роль, слипающиеся глаза его напарника (Питер Сарсгаард) и витающее в воздухе отчаяние молодости, закончившейся нигде по дороге в никуда. Так главная за последние пару десятилетий победа американского оружия на экране становится бессмысленным, абсурдным фарсом, а Мендес подтверждает статус одного из ведущих режиссеров современности. “Морпехи”, кстати, уже третий его фильм, в котором главный герой оказывается в конфликте с вскормившей его системой, правда, если персонажи Кевина Спейси и Тома Хэнкса погибали, то Энтони Своффорд остается жить - с ночными кошмарами да воспоминаниями о пустыне и тяжести винтовки в руках. Может, конечно, войну в Ираке и придумало телевидение, но ветераны этой войны вряд ли когда-нибудь будут спать спокойно.