По заброшенной пристани города Екатеринбурга во весь опор дует дорого постриженный затылок в модном пальто. Делает он это не из праздного любопытства, а вполне по причине. С помощью пятака и двух рук в стильных перчатках он забьет гвоздь-тридцатку в грудь бывшего физрука и укатит в местный Дино-лэнд воровать чужого сына. В процессе покражи затылок повернется-таки к зрителю оборотной стороной – и зал узнает физиономию всенародно известного Ивана Дулина. В смысле, Сергея Светлакова. Правда, он для конспирации потребует называть себя Дядя Камень. В общем, этот самый дядя успешно похитит отпрыска местного лысого авторитета, а в обмен потребует сущую безделицу. Буде бизнесмен захочет сына спасти – должен застрелиться. На нет и сына нет. На все про все – 24 часа.

Дальше нам предстоит узнать про детство нелегкое, понты необыкновенные, страдания неимоверные и лютый конец. Прослушивание и просмотр всех известных съемочной бригаде штампов завершится, понятное дело, злым рэпом. Ни любви, в общем, ни тоски, ни жалости.

Вот, как ни крути, а пресловутая «Г» лезет просто изо всех щелей этого фильма. Симпатяга Светлаков в интервью газете «Взгляд» даже невзначай обмолвился, что в «Камне» из него вышли плохие эмоции. Эх, Сергей. Далеко не все, что из тебя выходит нужно показывать окружающим. Да еще с такой помпой. 800 копий в России-матушке плюс лучшие залы на наших бульбяных просторах – это, определенно, зажирно для двухходового триллера с бесстыдно прозрачной концовкой и командой из местечкового ДК. Все же, полный метр – не совсем то же самое, что однояйцевые скетчи в «Наших Рашах» и спонтанное бугога промеж Урганта с Мартиросяном.

Давайте будем честными. Сценарий фильма «Камень» на самом деле неплох. Он не жжет напалмом, не убивает об стену и не выносит мозг на просушку. Но обладает провинциальным шармом крепкого лапотника, лихо подковавшего не блоху, но дворняжку. И его вполне можно было бы отдать на откуп какому-нибудь Месхиеву и получить на гора устойчивый видеорелиз. Так сказать, «стрэйт ту йо ноутбук». Про разборки олигархов-детдомовцев, детские травмы, киднеппинг и людей-сволочей. Но Светлакову, увязшему в яме телеюмора, захотелось бороздить большой театр лично. Настолько, что он, уцепившись за рукопись, собрал друзей и денег и сам спродюсировал и сфронтменил свой первый несмешной проект. Вышло не смешно.

Нет, пока Сергей монументально молчит, он вписывается в роль на 100%. Угрюмый взгляд, понурая одутловатость, широкие плечики пальто. Видно, что детство простого уральского пацана дает о себе знать. Но вот стоит ему открыть рот, как внушительный гад с потайным прошлым бесследно исчезает, а наружу рвется то говорящее бревно, то Славик из приснопамятной «Раши». Этот акцент зарвавшегося шныря, эти понты перезрелой детки, эти сентенции, типа «бей первым – никому не верь – не мечтай – не думай – не спи – не чешись» – все это детский сад с трусами на подтяжках. С соответствующим уровнем дуболомства.

К сожалению, остальная команда тоже набиралась из экономии. Все приглашенные артисты читают свои реплики с таким вожделением, что сразу чувствуется, какие вкусные бутерброды ждут их в гримерке. Козак отменно лыс и сериален. Судзиловская не раздевается, а потому напрочь не привлекает внимания камеры. Бичкуте наоборот много лежит с грудью наголо – оттого хочется, чтобы рот она не открывала вовсе. Ребенок по блату. Остальные ходят.

Плюс оператор, успевший влюбиться в улочки Екатеринбурга, все никак не может совладать с непокорным зумом. Тот прыгает и скачет, и предсказуемо ничего не значит. Зато бесит отменно. А еще камерамэн берет сумасшедшие ракурсы в абсолютно постных сценах. Видимо, ему кажется, что все это «Внутренняя империя» Линча. Зря.

Ну, и режиссер тоже старается. Даром, что дебютант. Вязнет в эпизоде, лохматит потыренный сразу у нескольких фильмов монтаж, теряет нить и не поспевает за историей. В итоге неплохие, вроде, характеры превращаются во «вроде характеры». А текст становится тарелкой манной каши. С комками величиной с астероид.

И все это вместе – отличная иллюстрация банального русского «у нас есть деньги – мы тоже можем, как дядя». Так Ревва со Зверевым становятся певцами, Собчак – модельером, Басков – ведущим. Сирожа из «Пельменей» вот решил, что он – Джим Кэрри. Хучь шутит – хучь драму родит. Только забыл, что роды – занятие мучительное. И, главное, не каждому по плечу. Особенно тем, у кого камушек в груди.