Удивительный случай: одновременно со стартом в мировом прокате исторического эпоса “Последний самурай” с Томом Крузом в главной роли вышел из печати давно ожидавшийся двухтомник Бориса Акунина “Алмазная колесница”. При всей несхожести голливудского фильма и российской беллетристики, американского капитана Натана Олгрина и российского дворянина Эраста Фандорина, у них много общего. И особенно главное – подробный рассказ об открытии западным человеком восточной цивилизации. Июль 1876 года. Сан-Франциско. На одной из городских ярмарок производитель винтовок марки “Винчестер” представляет свою продукцию любопытствующей публике. В качестве главного действующего лица рекламной кампании выступает герой Гражданской войны и известный победитель “краснокожих” капитан Натан Олгрин. Все, что от него требуется, - это произнести заранее написанную речь. Но капитан изумляет публику и приводит в бешенство оружейника – вместо хвалебных речей он рассказывает, как при помощи “винчестеров” его подчиненные расправлялись с безоружными индейцами, уничтожая целые деревни, не оставляя позади себя ни одной живой души. Конечно, Олгрин пьян и это многое извиняет в его поведении. Но капитан Натан знает – он пьян, потому что хочет как можно быстрее забыть те ужасные дни и те страшные выстрелы по женщинам и детям. Тени прошлых преступлений посещают его еженочно, не давая заснуть и заставляя все чаще и чаще хвататься за спасительную бутылку. Спастись от навязчивых образов ему помогает предложение бывшего начальника, полковника Бэгли: отправиться из Штатов в далекую и малопонятную Японию, армия которой перестраивается на западный манер и которой позарез нужны офицеры-инструкторы. Плата более чем солидная – 500 долларов в месяц (напомню, речь идет о 1876 годе!). Глядя на приближающийся в легкой дымке японский берег Йокогамы, капитан Олгрин гадает, какой окажется для него его новая жизнь.

“Всего двадцать лет назад здесь была крохотная рыбацкая деревушка, и вот, благодаря встрече двух цивилизаций, вырос отличнейший современный порт: пятьдесят тысяч жителей, из которых почти пятую часть составляют иностранцы. Кусочек Европы на самом конце света.”

Борис Акунин

Молодой император Мейджи во всем полагается на своего министра-советника могущественного Омуру, мечтающего превратить Японию в мощную индустриальную державу, а потому одержимого всем западным и “цивилизованным”. Омура носит западные костюмы, курит сигары и говорит на практически безукоризненном английском языке. Он – олицетворение новой Японии, которая уже никогда не будет прежней…

Как у любого царедворца, у него есть враги. И самый страшный и ненавистный из них – потомственный самурай Кацумото, не смирившийся с “прозападной ориентацией” страны и продолжающий свято чтить заветы своих предков. Кацумото, как и положено воину-рыцарю, не расстается с тонким мечом-катаной, блестяще владеет приемами рукопашной борьбы и при этом с удовольствием познает тонкости японской поэзии и стихосложения танку и хокку. Естественно, он одет в кимоно и носит деревяные сандалии – гэта.

Три вечных тайны:

Восход солнца, смерть луны,

Глаза героя.

Кацумото – изгой в императорском дворце. Когда-то он был любимым учителем императора, но, уступив козням соперников и не согласившись с резким креном в сторону Запада, покинул Токио и вернулся в свой родовой поселок, откуда совершал набеги на покушающихся на его земли солдат императорских войск. Капитан Олгрин и самурай Кацумото просто обречены были встретиться лицом к лицу. Так и не успев обучить солдат как следует, капитан получает приказ выступить против Кацумото. На все слова о неготовности войск полковник Бэгли требует выполнения приказа, и тогда Олгрин обещает убить полковника при первом удобном случае.

В пропитанном туманом лесе между высокими стволами деревьев страшные в своей решимости и презрении к смерти самураи нападают на отряд Олгрина. Солдаты в ужасе бегут, ровные ряды стрелков распадаются и на головы бегущих обрушиваются острые мечи древних воинов. Капитан Олгрин, понимая, что от врага не уйти, встречает его лицом к лицу. Хладнокровно он выстреливает всю пистолетную обойму, а когда патроны заканчиваются, переходит на холодное оружие. Решимость не покидает его даже тогда, когда стихают крики умирающих на поле и вокруг него остаются лишь одетые в причудливые доспехи воины, больше похожие на героев древних легенд и сказаний. Рогатые шлемы, замысловатые нагрудные панцири, размалеванные лица… Они во что бы то ни стало хотят победить странного иностранца, но капитан не сдается. Изловчившись, он, уже прижатый к земле, успевает нанести смертельный удар одному из самых смелых противников. Как подкошенный, тот валится на траву, обагренную кровью.

Удивительное дело – вместо того, чтобы добить истекающего кровью Олгрина, самураи привозят его в свою деревью и выхаживают, пока он не приходит в себя и не начинает соображать, где он находится. Так начинается вторая жизнь нашего героя и знакомство с миром, который до сих пор был ему неведом.

Мирные селяне, находящие под защитой своего господина. Крестьяне, с достоинством выполняющие свои ежедневные обязанности и не сетующие на нелегкую судьбу. Многочисленная и прекрасно вооруженная дружина самурая Кацумото. Вооруженная тем, что в иной раз вызвало бы усмешку капитана, – тонкими палками, небольшими мечами и луками. Но увидев их в деле, Олгрин понимает, что это смертельное оружие в руках настоящих воинов. “Зачем я вам нужен?” - Спрашивает он доблестного самурая. – “Ведь за меня не дадут выкупа!” И получает ответ: “Чтобы ты научил нас премудростям своей военной школы.” Еще больше удивляет его ответ на вопрос, почему его не убили за гибель одного из лучших бойцов – доблестного Хасегавы. “Хасегава умер достойно. Значит, такой была его судьба!”

“- Японцев хлебом не корми, только бы кто-нибудь красиво умер, - улыбнулся Фандорину Всеволод Витальевич. – В Японии жизнь стоит копейку – и чужая, и собственная. А что им, басурманам, мелочиться? У них ведь Страшного Суда не предусмотрено, лишь долгий цикл перерождений…”

Борис Акунин

Постепенно на смену осторожному любопытству в сердце капитана Олгрина приходит восхищение людьми, оставшимися верными своим идеалам и принципам. Оглядываясь на свою жизнь и сравнивая ее с жизнью самураев, Олгрин понимает, что всю свою жизнь он только и делал, что ошибался. Он начинает изучать японский язык, принимать участие в тренировках бойцов и привыкать к своему новому положению. Деревня не сразу, но принимает его и теперь уже Олгрин не хочет покидать полюбившееся ему место.

ем более, что в доме, в котором он живет, его сердце привязалось к молодой женщине и матери Така. Она тяжело переживает смерть своего мужа – доблестного самурая Хасегавы и не может примириться с тем, что вынуждена делить один кров с убийцей мужа. Така по-своему одинока как капитан Олгрин, в ее жизни много трагического, и то, что они оба начинают чувствовать сильное влечение друг к другу – не случайность. Закончилось лето, пришла дождливая осень, затем выпал снег. Пришла зима, и капитан Олгрин уже не знает, кто он – военнопленный или просто путник, зашедший в деревню погреться.

“Гайдзин” значит “иностранец”. Еще нас тут называют акагихэ – “красноволосые” , кэтодзин, то есть “волосатые”, и сару, сиречь “обезьяны”. А пойдете гулять в Туземный горол, детишки будут вас дразнить, делая вот так. – Консул снял очки, оттянул пальцами веки кверху и книзу. – Это значит “круглоглазый”, считается очень обидно. Ничего, зато больше не режут почем зря.”

Борис Акунин

Когда на Кацумото нападают наемные убийцы – ниндзя, нанятые мстительным Омурой, и Олгрин спасет того от гибели, самурай не остается в долгу – он отпускает американца и приходит с повинной к императору. Он приносит свой меч хозяину империи, божественному и лучеликому, еще не догадываясь, кто на самом деле правит Японией.

Изумлен переменам и Олгрин – полковник Бэгли нанял новых офицеров-инструкторов и императорская армия теперь совсем не похожа на тот сброд, который полгода назад поступил под командование капитана. На вооружении солдат теперь не только винтовки, но и пушки с пулеметами. Они смело бросаются в штыковую атаку и только ждут повода, чтобы расправиться со все еще могущественными самураями. Олгрин понимает, что прежней, классической, идеалистической, средневековой Японии с ее многовековыми устоями и правилами пришел конец. И его сердце сжимается от боли за тот мир, который он успел полюбить.

Поэтому, когда самурай Кацумото арестован и его принуждают сделать харакири, капитан Олгрин останавливает благородного воина и предлагает тому лучше пасть на поле битвы, чем под усмешки врага.

С этого самого момента, увы, фильму “Последний самурай” начинает изменять чувство меры – он скатывается к голливудскому маловразумительному боевику со взрывами и впечатляющими схватками. Пускай, и в экзотических костюмах японских самураев. Особенно наивным и действительно откровенно глупым выглядит самоубийственный рывок оставшихся в живых воинов верхом на лошадях в атаку на пулеметы и пушки. Если Кацумото до сих пор и мог считаться полководцем и предводителем своего отряда, то этим бессмысленным убийством товарищей он сам себя низвел со столь долго возводимого режиссером трона. С киношной точки зрения, да, красиво, но вот правда жизни, увы, подводит…

Не стану рассказывать, чем завершится история проникновения западного человека в самое сердце восточной цивилизации. Как и в случае с героем романов Бориса Акунина, Восток показывает ему лишь часть своего лица, по-прежнему скрываясь в полумраке своих истинных чувств и намерений.

Набьют синяков

Булыжники дороги.

Тяжел Путь Чести.

Первым моим желанием после просмотра фильма было - поднять источники и посмотреть, а происходило ли на самом деле что-то подобное тому, о чем нам показывают в фильме. Ну, хоть приблизительно. Исследования меня увлекли, и незаметно на них ушло часа два с половиной. Знаете, "революция Мэйдзи" (период, когда Япония вышла из изоляции и повернулась лицом к Западу) - интереснейшее время. Оно и само по себе любопытно, но еще более удивительно своими последствиями. Ведь это американцы заставили империю Восходящего Солнца стать цивилизованной страной - и, заметьте, заставили-то, чтобы потом с ней насмерть воевать. Американцы, оказывается, и тогда уже не могли просчитывать последствия своей политики...

В ходе поиска мне попалась масса всяких Кацумото. Эта фамилия у них - что-то типа российских Долгоруких: фигурирует на протяжении многих столетий. Тот отметился на дипломатическом поприще, этот - в государственном строительстве, а еще один - в военном деле. И так далее. И все служили императорам. Но вот никакого упоминания о последнем Кацумото, который, наоборот, против императора бунтовал - нету! Не обнаружил я также истории американского солдата, взятого в плен самураями и перевоспитанного ими согласно комплексу "бусидо". Так что, боюсь, сюжет "Последнего самурая" - все-таки выдуманный.

Впрочем, это так - для завязки разговора. Теперь - по делу.

Главного героя фильма зовут Ник Олгрен. Он прошел через бойню гражданской войны Севера и Юга, затем громил мирные индейские поселения, от чего у него в мозгах образовался небольшой сквознячок. Теперь ему то и дело мерещатся кровавые девочки, погибшие от его пуль. Спасение от подобных видений одно - бутылочка-другая старого доброго "Джонни Уокера". Но это - лекарство временное. А вообще, как говорят, лечит время и перемена обстановки. Со временем у Олгрена все не получалось, а вот обстановку переменить удалось, причем радикально. За 500 долларов в месяц его подрядили натаскивать японскую армию, которую император (а точнее - его министры) возжелали перестроить на американский лад. Он приезжает, начинает муштровать это необученное стадо в остроконечных шапках. Проходят дни и недели, Олгрен добивается кое-каких успехов, но тут, когда процесс еще в самом разгаре, получает приказ выдвинуться с этим игрушечным войском навстречу взбунтовавшимся самураям под руководством некоего Кацумото. Исход нетрудно предугадать: воинство Олгрена разбивают наголову, а сам он попадает в плен. Зачем его оставляют в живых? Кацумото надеется на его примере изучить потенциального врага. Собирается ли Кацумото воевать с американцами? Видимо, да.

Между нами говоря, Кацумото в исполнении Кена Ватанабе - самый выпуклый, самый притягательный персонаж фильма. Он имеет “харизму”, в отличие от Тома Круза, которому это просто не дано. Круз потратил два года на то, чтобы изучить японский язык и культуру, чтобы научиться драться на мечах. Успехи потрясающие. Но вот нарастить “харизму” невозможно за два года. И даже за десять лет. Ватанабе с ней, должно быть, родился, поэтому Кацумото у него вышел фигурой монументальной, от которой просто захватывает дух. Олгрен по сравнению с ним - мальчик в розовых штанишках. Впрочем, есть ситуации, в которых он тоже смотрится очень круто. В эти моменты, глядя на Олгрена, хочется встряхнуться, начать делать зарядку и найти, наконец, свой путь в этом идиотском мире. Олгрен - безусловно, герой. Поэтому Тому Крузу такую роль доверять было крайне рискованно.

Впрочем, Круза тоже не за что особенно критиковать. В роли Олгрена он вполне правдоподобен и даже уместен. Вспоминается “Рожденный 4-го июля”, где Крузу также пришлось сыграть деградировавшего солдата. Конечно, фильм Оливера Стоуна намного жестче и правдивее, но общие тенденции все же ощущаются. Круз честно отрабатывает свои деньги, и выглядел бы еще лучше, если бы ему дали достойно завершить этот сюжет. К сожалению, Эдвард Цвик с автором сюжета Джоном Логаном рассудили иначе. Они избрали концовку, которая вызывает легкую изжогу - как если бы вы в одиночку слопали банку сгущенки.

Между тем, фильм красив, драматичен и эпичен, содержит немало классных сцен (потрясающе снята, например, финальная битва - просто потрясающе!) и моментов, по-настоящему хватающих за душу. И подумать есть над чем. Вообще, фильм скорее хорош, чем плох - но плох он тем, что неправдоподобен, хотя яростно претендует на историчность. И даже если восстание Кацумото и история Ника Олгрена действительно имели место (буду рад, если мне кто-то об этом расскажет) - все-таки я практически уверен, что исход у этой реальной коллизии был совершенно иным, нежели это получается по Логану/Цвику. Ведь японцы эпохи “революции Мэйдзи” понятия не имели о “голливудском стандарте” и потому не знали, какими соплями положено завершать исторические сюжеты. У них все было проще - и в то же время, красивее и достойнее.

Радетелей за традиционные японские ценности не может не огорчать созданный массовой культурой анекдотичный образ их соотечественника: маленького, кривоногого, очкастого, беспричинно улыбающегося, смешно тараторящего, обязательно с фотоаппаратом, а с некоторых пор еще и со стихийным бедствием на голове. Что интересно, объекты насмехательства в большинстве своем вроде бы ничего против не имеют – хотя эта самая массовая культура многим обязана как раз японским деньгам. Потому, когда учить уму-разуму японских несмышленышей берется не кто-нибудь, а обожествляемый ими Том Круз – дело приобретает почти что государственную важность.

Почему, кстати, Том Круз и почему обожествляемый? Возможно, это – отголоски имперского максимализма: для японской поп-культуры характерен перебор по всем мыслимым и немыслимым направлениям. Самые фанатичные фанаты, самые сумасбродные сумасброды – там, на Кюсю, Хонсю и Хоккайдо. Причем из западных звезд особенно ценятся записные красавчики. То есть, если при виде Зидана, Рональдо, Недведа тамошняя футбольная фанатка будет визжать и прыгать, то от Бекхэма попросту утратит дар речи. Иными словами, привлечение Тома Круза – двойная гарантия успеха. Тем более, что и сам Том Круз заинтересован в захвате позиций на этом бесконечно перспективном рынке. Настолько, что самолично взялся продюсировать картину.

Кадры подобрались что надо. В активе режиссера Эдварда Цвика такие нашумевшие ленты, как «Слава», «Легенды осени», «Осада». Оператор Джон Толл по праву может гордиться «Храбрым сердцем», «Тонкой красной линией» и теми же «Легендами осени». Ханс Циммер – признанный супертяж голливудского музыкального цеха. Несколько противоречиво смотрится в этом ряду фигура сценариста Джона Логана: с одной стороны, предыдущие его работы – «Гладиатор», «Машина времени», «Синдбад: легенда семи морей» – запомнились гигантским размахом, с другой – основные нарекания в их адрес приходились как раз по сценарной части, точнее, по вольности обращения с историческими и литературными фактами. Вот и к «Последнему самураю» претензий набралось предостаточно: император Муцухито, взошедший на трон в результате переворота, перевооружил армию по типу немецкой, а не американской; японские феодалы того периода вряд ли практически свободно (игнорируя одни лишь временные формы) владели английским языком; и вряд ли на всю армию страны хватило в качестве консультантов одного полковника, одного капитана и одного сержанта. Но ничего не поделаешь, такой уж этот Логан – достоверность для него дело десятое, ему в первую очередь нужен антураж, на фоне которых он лепит вполне современные истории. Покуда публику такой авангард устраивает, свобода маневра при нем останется.

Что самое интересное – сценарий «Последнего самурая» практически целиком сгенерирован из множества видных кусков голливудской истории. Фильм перекликается со «Славой» Цвика подготовкой новобранцев и геройской гибелью всего отряда в финале. В «Танцах с волками» офицер армии Севера ушел к «дикарям» и претерпел нравственное перерождение. Схожий процесс дался Тому Крузу в «Человеке дождя». Из «Красного солнца» имплантированы рассуждения героя Тоширо Мифунэ об участи самураев в эпоху индустриализации, из «Голубого солдата» – кошмарные воспоминания о резне в индейском поселке. Потом, если в фильме есть самураи, значит, должны появиться и ниндзя – вспоминается, как в «Загнанном» катаной махал француз Кристоф Ламбер, а прямым мечом ниндзя орудовал китаец Джон Лоун. Самураем-легионером выступал Ричард Чемберлен в «Сегуне». При желании сюда же можно припаять и «Последнего из могикан», и «Рэмбо в Афганистане». При очень большом желании – «Кагемуся – тень воина» Акиры Куросавы. Пусть и там, и там кульминационной оказывается сцена расстрела самурайского воинства – роднить эти две картины может разве что технологический подтекст, который куда четче обозначен, скажем, в «Цивилизации» Сида Майера.

А остальное – совсем уж избитые штампы. Нэйтан Алгрен, главный герой – алкоголик по типу Брюса Уиллиса: опуститься опустился, но удали молодецкой не утратил. Чтобы самураи его зауважали, он вынужден покорять их своим мужеством, причем без малого три раза: когда отбивался знаменем от нескольких противников и убил одного из предводителей, когда Уджио остановил свой меч в сантиметре от его шеи, а он не моргнул, не шелохнулся, и наконец, когда терпел избиения от того же Уджио, но лез и лез на рожон. Этот Уджио при таком нещадном использовании лекал – обязательный персонаж, достаточно высокопоставленный и особенно недружелюбный. Ближе к концовке и он, согласно тем же рецептам, признает Алгрена своим в доску. Для этого Алгрену пришлось отличиться при нападении ниндзя и, картинно сосредоточившись, свести вничью тренировочный поединок. Вообще, самурайская Япония представлена эдаким идиллическим обществом. Мудрый господин Кацумото еще и демократичен настолько, что устраивает комические представления для челяди. Сын его, японский Леголас, до того, как пал смертью храбрых, также успеть зарекомендовать себя рафинированной положительностью. Ну и, конечно же, наличествует романтическая линия, для которой Крузу отписали одну из японских топ-моделей.

Основная фишка этой костюмной мелодрамы – Том Круз в диковинных доспехах, а вовсе никакая не философская составляющая. Таковая, конечно же, имеет место, но приходится явно не ко времени. Мода на разного рода восточности уже отхлынула, и не такая уж большая заслуга – абсолютно банальным языком поведать американцам, что японцы отличаются от них не только внешне, но и внутренне. Хотя создатели преподносят эту заслугу так, будто делают для западного зрителя грандиозное открытие.

Схематика этих «откровений» разработана давным-давно. Европеизированного зрителя прессуют каким-нибудь логическим парадоксом, давая при этом понять: это, мол, для нас – парадокс, а для них – обычное дело. Чужая страна, экзотика! Например, Кацумото чуть ли не благодарит Алгрена за «достойную смерть» зятя. Однако же, нельзя сказать, что работа эта бесполезна – потому как людей, неспособных представить, что можно мыслить как-то иначе, все еще хватает. Такие, к примеру, делятся мнением о Кацумото: «Изверг такой, и сам сдох, и людей своих не пощадил». Хотя, думается, на таких и самые распоследние самураи не повлияют.

Что еще можно сказать по фильму? Главный отрицательный персонаж в нем – некий зарвавшийся олигарх, и в конце ему, естественно, воздается. Но обратите, пожалуйста, внимание на то, насколько блестяще сей мавр сделал свое дело. Индустриализация Японии, если судить по фильму, – его рук дело. За каких-то полгода он практически с нуля создал боеспособную, отвечающую требованиям времени, армию. И самый досадный для него прокол – то, что ему «повезло» из великого множества прозябающих американских вояк выбрать склонного к философствованию.

И пусть солидную речь императора коверкают шаблонно-комическим произношением: «дерзава», «рассказыте». Лейтмотивом фильма выступает достаточно актуальный для современной Японии (да и не только для нее) девиз: прогресс – хорошо, традиции – тоже. А что – традиции, что – пережитки, решать самим японцам. Вот так идейное противостояние западников и ниппонофилов вылилось в голливудское «погибли не зря». Смерть самурайского рода была достойной и, главное, практичной. Правда, потом случился Перл-Харбор. Но это уже другая история.

Сразу хочу успокоить взволнованных киноманов - последнего самурая играет вовсе не Том Круз. (А то на форумах высказывались такие опасения.) Том Круз играет капитана Натана Олгрина - ветерана войны Севера и Юга, активного участника войн с индейцами... Впрочем, эти прошлые активные сражения с индейцами самого Олгрина как-то не радуют. Он все больше вспоминает позорные карательные экспедиции, во время которых отряд полковника Багли (Тони Голдуин), в котором служил Натан, убивал беззащитных женщин и детей, так что Олгрина постоянно мучают кошмары и он вынужден пить, как лошадь (американцы говорят - как рыба), чтобы отогнать от себя дурные воспоминания.

Однако внезапно Натану через все того же полковника Багли поступает весьма интересное предложение: отправиться вместе с полковником и своим старым сержантом в Японию - обучать японскую армию современному военному искусству и навыкам владения оружием. Само предложение сделал советник Императора Омура (Масато Харада). Он - сторонник европейского развития Японии и считает, что современная армия, снабженная винтовками и пушками, должна прийти на смену плохо организованным самураям, которые сражаются с помощью архаичного вооружения: мечей, ножей и луков со стрелами.

В Японии Олгрин продолжает алкоголить, заглушая в себе горечь воспоминаний об индейских деревнях, и тренирует японских крестьян, из которых Омура пытается сделать регулярную армию. В один прекрасный момент от Олгрина потребовали повести это недовойско сражаться против отряда самурая Кацумото (Кен Ватанабэ), который делает набеги на правительственную железную дорогу и весьма досаждает Омуре. Кацумото в прошлом - советник Императора, однако сейчас он находится в жесткой оппозиции к правительству (Император по фильму - марионетка в руках Омуры), взявшему курс на уничтожение самурайства.

Несмотря на протесты Олгрина о том, что это войско не готово к войне, Омура и Багли отправляют солдат во главе с Олгрином сражаться с Кацумото, мотивируя это тем, что, мол, эти дикари-самураи сражаются только с помощью мечей и стрел, так что войско с ружьями расщелкает Кацумото, как орешки.

Тем не менее плохо обученные крестьяне, даже вооруженные современными средствами, не смогли справиться с маленьким, но наводящим ужас отрядом самураев Кацумото, и войско Олгрина было наголову разбито. Сам Натан храбро сражался до последнего, был серьезно ранен, и Кацумото, на которого произвело впечатление мужество Олгрина, приказал не убивать солдата, а взял его в свою деревню, где отряду самурая предстояло скрываться почти год, до следующего лета...

***

Сразу скажу - снято это все очень пристойно и смотрится просто замечательно. Боев не особо много, но они производят весьма внушительное впечатление... Бой новобранцев с отрядом Кацумото снят в лесу, в котором лучи солнца ярко светят сквозь деревья. Отряд самураев появляется в дымке, и воины выглядят какими-то совершенно фантастическими персонажами. Очень эффектно сделано нападение наемных убийц-ниндзя на деревню Кацумото. Зрители (и я в их числе) прям испереживались все - до того мастерски было передано просто физическое ощущение опасности. Да и само сражение с ниндзя Кацумото и Олгрина выполнено превосходно.

Наш последний и решительный бой - триста самураев под руководством Кацумото против регулярной армии Омуры - снят тоже вполне пристойно, но уже весьма лубочно. Особенно последние сцены боя. Но подробно рассказывать не буду, дабы избежать спойлеров.

Круз сыграл, в общем, вполне неплохо, хотя он мне редко где нравится. Но здесь он выглядел достойно. Правда, его было слишком много. Оно понятно, что с коммерческой точки зрения основное внимание нужно концентрировать на самой главной звезде, однако я хорошо помню лицо Круза и мне не нужно было его демонстрировать столько раз, чтобы я освежил в памяти его светлый образ. Но раздражать он не раздражал - уже хлеб. В более зрелом возрасте он выглядит намного лучше, чем в роли вечного мальчика. А всякие претензии к роли Олгрина более относятся к сценаристу, нежели к самому Крузу. Впрочем, он там один из главных продюсеров, мог бы и повлиять. Но о сценарии - чуть позже.

Главная же звезда фильма "Последний самурай" - это, безусловно, Кен Ватанабэ, блестяще сыгравший того самого Кацумото - последнего хранителя самурайских традиций, который прекрасно понимал, что и он сам, и самурайство как таковое обречены, но он предпочел пойти на смерть, нежели смириться с обстоятельствами и принять сторону человека, которого он считал своим личным врагом, - Омура. Ватанабэ за эту роль выдвинут на "Оскара" в категории "Лучший актер второго плана". Номинация странная, потому что Ватанабэ, безусловно, актер первого плана, а не второго. Но если в эту категорию его выдвинули для того, чтобы он имел шанс действительно получить "Оскара" (потому что статуэтку за лучшую главную роль он не получил бы ни под каким видом), - тогда я свои претензии снимаю. Великолепная роль, великолепный Кацумото - суровый воин, нежный отец, мудрый наставник, отличный собеседник.

Хорошая роль у Койоки, игравшей сестру Кацумото Така, в которую влюбился Олгрин. Вот тут (если пока не обсуждать некоторые моральные аспекты) все было показано очень целомудренно и очень по-японски. Сцена, когда Така надевает на Олгрина кимоно перед последней битвой, - невероятно эротична, хотя эротики как таковой в ней нет вообще. Мои комплименты, так снять подобную сцену могут только настоящие профессионалы.

Несмотря на весьма большую продолжительность - два с половиной часа, - фильм не кажется затянутым. В нем захвачен довольно большой промежуток времени жизни Олгрина, и о каждом его этапе рассказывается весьма подробно. Однако это не утомляет, а наоборот, весьма интересно смотреть, как Олгрин начинает вживаться в быт общины самураев, как постепенно проникается их жизненными принципами.

Снято это на очень высоком профессиональном уровне: типичные виды Японии - невероятно красивы (особенно нужно отметить тот факт, что часть "Японии" снимали в Новой Зеландии), а Токио тех времен воссоздан с высокой степенью достоверности.

Смотреть фильм очень и очень приятно. Когда смотришь - наслаждаешься и более ни о чем другом не думаешь (ну, разве что временами все-таки проявляются всякие дурацкие вопросы к сценарию, но их стараешься тут же глушить), но уже после просмотра фильма его недостатки начинают постепенно проявляться в голове, как экспонированный лист фотобумаги, брошенный в благодатный раствор проявителя.

(Нижеследующие пассажи, вероятно, имеет смысл читать только тем, кто уже посмотрел этот фильм, потому что в них содержится несколько спойлеров, способных испортить впечатление для еще не смотревших "Последнего самурая"...)

Основная претензия к этому фильму - финал. Сказать, что Цвик этим финалом разочаровал, - значит, почти ничего не сказать. Я был просто в бешенстве. Сделать настолько действительно неплохой фильм и собственными руками убить его в финале - это просто преступление! После такой великой битвы, после такой возвышенной смерти самурая Кацумото - и опуститься до подобной дешевки? Рыдающий Олгрин - воин из стана противника Императора - после проигранного сражения врывается в замок Императора в момент его дипломатических переговоров, чтобы, рыдая и хлюпая носом, вручить ему меч Кацумото? Причем Император ВДРУГ прозрел, принял меч неоднократно преданного им Кацумото и вдруг послал в анус Омуру, американского посла и так далее? Странно, что он Олгрина при этом не сделал своим советником. Впрочем, Олгрин же должен был вернуться в свою деревеньку, чтобы продолжить эти танцы с волками...

Второй важный момент - образ Омуры. В истории Японии я не нашел советника времен Мэйдзи с таким именем, однако, вероятно, его прототипом выступил Ия Наосукэ, советник Императора, который в 1858 году подписал договор с Соединенными Штатами, а затем с Англией и Францией. Кстати, Наосукэ не занимался уничтожением самурайства как класса, а также не подсылал убийц-ниндзя "последнему самураю" (как по фильму). Наоборот, его контакты с иностранными государствами вызвали недовольство консервативных слоев правительства, и в 1860 году Наосукэ был убит "ронином" (бывшим самураем, потерявшим своего хозяина, но не покончившим с собой, как это было принято).

Однако даже по фильму, где на Омуру свалили все смертные грехи, не очень понятно, с чего он вдруг такой негодяй. Наоборот - курс Омуры на преодоление феодальных пережитков старой Японии весьма прогрессивен. Похоже, что только Омура действительно понимает, чем именно грозит стране отсутствие регулярного войска с современным вооружением, вместо которого наличествуют разрозненные самураи, которые даже со всем своим искусством владения мечом, луком и прочим оружием никак не смогут противостоять винтовкам и пушкам. В общем, Омура - чистый Петр Первый. Только значительно меньше ростом. А в фильме его вывели подлым делягой, негодяем и последней сволочью. К тому же нерешительный Император его под конец унизил по полной программе, хотя раньше постоянно плясал под его дудку.

Зато сам последний самурай показан достаточно достоверно. Прообраз Кацумото - самурай Сайго Такамори, который играл очень важную роль в реставрации Мэйдзи и являлся лидером антисегунского движения. Он активно протестовал по поводу упразднения самурайства как сословия и запрещения им носить мечи. В знак протеста Такамори вышел из правительства, удалился в провинцию, где стал воспитывать и готовить свое войско. Правительство пыталось договориться с Такамори, но он не шел на уступки. После этого в 1877 году Такамори поднял восстание и со своей армией (в которой, между прочим, было 15 000 человек) разгромил армию преданного правительству Кумамото. Узнав об этом, правительство отправило на бой с Такамори регулярную армию под командованием Тарухито, и армия Такамори была разгромлена превосходящими силами. Такамори, с немногими оставшимися в живых воинами, был окружен со всех сторон, принял неравный бой, его ранили в ногу выстрелом из винтовки, и один из приближенных по его просьбе лишил Такамори жизни.

Вот такая история. Да, никаких американцев, понятное дело, в окружении Такамори не было, так что история Олгрина - способ ввести в фильм американца, весьма смахивающего на Тома Круза.

Кстати, о Томе Крузе... И действительно, Круз на съемках чуть не погиб. Однако это произошло вовсе не в тот момент, когда по фильму воин по имени Уджио (Хироюки Санада) пытается напугать плененного американца, остановив меч в миллиметре от его шеи. Это произошло, когда снимали сцену боя на мечах Олгрина и Уджио. Круз сидел на специальном устройстве - "механической лошади", - которое должно было в нужный момент опустить актера, а меч Уджио просвистел бы над тем местом, где только что была голова Олгрина. Однако в "механической лошади" что-то не сработало и шея Круза осталась на месте. Если бы не блестящая реакция Санады, который сумел все-таки остановить меч действительно в сантиметре от шеи Круза, "Последний самурай" мог бы стать для актера последним фильмом. К счастью, все обошлось...

Еще можно долго рассуждать о том, каким образом Олгрин за полгода освоил одну школу сражения на мечах, приверженцы которой упражнялись всю жизнь с раннего детства, а потом в бою почему-то демонстрировал принципиально другую школу сражения на мечах, - но в этом нет особого смысла. Это уже кинематографические условности.

Так же, как и, вероятно, нет смысла обсуждать любовную линию между Олгрином и Така, возникшую после того как Олгрин убил мужа Така и она об этом хорошо знала. Это на обычные условности уже не тянет, однако спишем их на "самурайскую специфику".

Главное в этом фильме - качество исполнения. Сценарий хромает, однако снято это настолько хорошо, что на нелепости во время просмотра не обращаешь внимания. И если бы они догадались закончить картину на моменте гибели Кацумото - у меня бы нашлись почти только восторженные слова. Действительно - очень и очень неплохо сделано. Кацумото и сцены боев - просто блеск!

Смотреть ли? Да, конечно. Фильм этого, безусловно, достоин. Меня он, скажем так, зацепил. "Гладиатор", созданный по сценарию того же автора, не зацепил ничем и никак. Это чистая "клюква", хотя и вполне зрелищная. "Последний самурай" - все-таки из другой серии. Они не смогли избавиться от типичного слезливого и слюнявого финала, они не смогли преодолеть в себе искушение поделить всех персонажей на Злодеев и Героев, однако они все-таки смогли сделать несколько действительно классных сцен. Кроме того, они сделали изумительного Кацумото - Ватанабэ. За это им, в общем-то, можно простить даже финальную сцену.

Как сообщает The Sun, инцидент произошел во время съемок фильма Последний самурай. Круз снимался в сцене битвы на мечах со своим партнером Хироюки Санада.

Он находился на закадровой "механической лошади". Когда Санада взмахнул мечом над Крузом, автомат должен был опустить актёра вниз. Однако внезапно машина отказала и не вывела Круза из зоны поражения меча в момент удара по шее актёра.

"Я замахнулся мечом, чтобы обезглавить Тома, но автомат не сработал. Я остановил лезвие всего в дюйме от его шеи", — рассказал Санада.