Сюжет: В 1939 году немецкие войска оккупируют Польшу. Евреям приказано носить на руках белые повязки со звездой Давида – знак принадлежности к низшей расе. После массовых расстрелов в Варшаве создается окруженное стеной гетто, куда выселяют еврейское население. Вместе с остальными в этих нечеловеческих условиях пытаются выжить пианист Владислав Шпильман и его семья.

Владимир Набоков однажды заметил, что автор произведения искусства должен соединять в себе рассказчика, учителя и волшебника, причем с преобладанием последнего компонента. Новый фильм Романа Полански доказывает правоту знаменитого писателя: когда чародей уходит из этой троицы, мы остаемся в довольно скучной компании.

«Пианист» – основанная на реальных событиях история известного польского музыканта Владислава Шпильмана, снятая к тому же по его автобиографической книге. Кроме того, картина во многом навеяна воспоминаниями самого режиссера о гетто. Так что нет сомнений в достоверности событий, тщательно воспроизводимых на экране. Мы узнаем, что евреям в лучшем случае запрещали ходить по тротуарам, сгоняя на проезжую часть. В худшем же – расстреливали без лишних разговоров. Трупы валялись прямо на мостовой, а женщины в поисках мужей подходили к каждому встречному. Чтобы купить одну ириску, приходилось скидываться на шестерых. Хотя эти кадры и оставляют нас вдали от основных персонажей, делая повествование излишне сухим и почти безэмоциональным, ужасная в своем эпическом размахе картина жизни огромной людской массы все же держит на себе первую половину картины.

Но фильму нужно двигаться, развивать какой-нибудь драматический конфликт – и здесь нас поджидает разочарование. Дальнейшее можно пересказать словами почти без потерь для художественной ценности картины. «Пианист» страдает от излишней литературности, забывая о чисто кинематографических выразительных средствах. Как нередко случается с фильмами, основанными на подлинных событиях, реалистичность и достоверность превращаются в самоцель и лишают автора того творческого воображения, которое и делает волшебника волшебником. Полански рассказывает историю, выходит на смысловые обобщения, но как чародей он «не тянет». Стена могла бы стать границей между двумя мирами, но здесь она – лишь нагромождение кирпичей. Пианино – музыкальный инструмент, но никак не возвышенный кинематографический образ. Если бы Шпильман в реальной жизни играл на гармони, фильм можно было бы назвать «Гармонист», и это ничего бы существенно не изменило.

Награды «Пианиста» доказывают одно – они далеко не всегда свидетельствуют о художественном качестве и порой имеют странное свойство пренебрегать искусством в угоду так называемой идейно-политической силе картин. Это, разумеется, важная, политкорректная и своевременная лента, но в то же время поверхностная и некинематографичная, да к тому же явно не лучшая у Полански. Зато она самая личная: на ее съемках режиссер даже встретил человека, который давным-давно помог ему и его семье сбежать из гетто. И потому «Пианист» идеально подходит на роль причины, по которой весь мир осыпает почти 70-летнего Полански призами. Не за этот фильм – по совокупности работ.

Резюме: Удивительно, но несмотря на очевидную значимость для самого автора, эту историю он рассказал на редкость банальным киноязыком.

Человеческий разум имеет свойство тянуться к удобным, напрашивающимся выводам. После триумфов Стивена Спилберга и Роберто Бениньи тема геноцида евреев стала восприниматься как гарантированный бонус. То бишь как тема, которой можно выгодно спекулировать. Больше нареканий вызвала работа итальянца - за отсутствие надрыва, за то, что он сознательно уклонился от смакования подробностей, превратив, по мнению недовольных, концлагерь в санаторий. Однако, чем выискивать в выборе авторами темы корыстный умысел, легче все же согласиться с тем, что "Жизнь прекрасна" - просто отличный фильм, а "Список Шиндлера" - действительно крупнейшее событие.

Зато успех "Пианиста" - "Золотая пальмовая ветвь" Каннского кинофестиваля, три "Оскара", две премии BAFTA, семь "Сезаров", множество прочих наград - более уязвим для пристрастной критики. Тем более, получение им "Оскаров" совпало с выдачей награды американской Киноакадемии за лучший иностранный фильм немецкой ленте "Нигде в Африке", повествующей, опять-таки, о еврейских злоключениях - тут даже ярый приверженец версии о частных случаях может усмотреть тенденцию. Вся соль в том, что "Пианист" - фильм, хоть и дорогостоящий, довольно посредственный.

В сдержанной оценке его достоинств нет ни малейшего намека на нетерпимость. Игра акцентов - то, что делает художественное произведение реально значимым - в "Пианисте" безнадежно проигрывает показу декораций. Роман Полянский, видимо, вознамерился затронуть душу каждого зрителя, ориентируясь на меньшую его требовательность и тягу к натурализму. Которого в фильме хватает: зверство - это то, что врезается зрителю в память, зверствам - особое внимание. Вот инвалида сбрасывают с балкона вместе с коляской. Вот молодая женщина в качестве ответа на безобидный вопрос получает пулю в лоб. Вот дюжий эсэсовец методично перезаряжает свой пистолет, не забыв вложить пустой магазин в кобуру, прежде чем добить последнего в строю жертв. Вы скажете, что у Спилберга натурализма было не в пример больше? Однако и мотивы его шли гораздо глубже: Спилберг использовал сцены жестоких убийств сначала для воспроизведения общей атмосферы террора, затем - для создания портрета Амона Гетца, садиста с неограниченными полномочиями. Полянский же сценами убийств, равномерно распределенными по двум с половиной часам экранного действия, лишь предотвращает потерю бдительности зрителями и персонажем.

Возможно, следующее высказывание кому-то покажется кощунственным. "Пианист" - приключенческий фильм. Главное действующее лицо в нем - талантливый музыкант с абсолютно обывательским подходом к жизни, и абсолютность эта отражается в истории его выживания, коей, собственно, фильм и является. Попав в неблагоприятную среду, пианист Шпильман законсервировался до невозможности вылезти из своей банки самостоятельно. Он выживает в ней подобно Робинзону Крузо, подобно антилопе-импале в сериале "Дикая природа". Показательно, что его едва не постигла участь персонажа классического фильма ужасов "Ночь живых мертвецов", который уцелел после нашествия трупов, но наутро был застрелен местными жителями

Герой - не он, герои - где-то неподалеку от него. Некоторое оправдание для него все же находится: одно время Шпильман выступает звеном в подготовке еврейского восстания. Тогда же в его судьбе случается момент, который в фильме мог стать апофеозным: немецкий солдат шарит в мешке, в котором спрятано оружие. В этом эпизоде, когда судьба Шпильмана висит на волоске, Полянский положился на одну лишь мимику Эдриена Броуди - иных, технических способов усиления выразительности задействовано не было. Вообще, нагнетание обстановки в фильме происходит сугубо извне, разве что временами Шпильман неосторожно бьет тарелки. Единственная мера, которую он предпринимает в критические моменты - бегство от эпицентра событий. Дистанцировавшись от темы внутреннего конфликта, Полянский не показывает зрителю восстание в еврейском гетто, восстание поляков - он показывает репортажи о них. Шпильман не стал героем фильмов об этих событиях. Причастность к страшному времени не облагородила его, не сделала носителем высокого духа - каким его, тем не менее, среднестатистический зритель представил.

Пианист Владислав Шпильман был достаточно популярен в Польше. Международную известность он обрел, организовав сопотский эстрадный фестиваль. Мировую славу - после выхода фильма Полянского, уже после смерти. О помогшем ему выжить немецком офицере, согласно фильму, "известно только то, что его звали Вильм Хозенфельд, и он умер в советском лагере для военнопленных в 1952 году". Вот этому герою перепадает минимальное количество симпатий, на которые он вправе был претендовать. Исполнение озябшими пальцами в разгромленной вилле подается как экзамен на право выжить, словно, будь Владислав Шпильман не пианистом, а, к примеру, сантехником, любитель хороших манер сдал бы его гестапо. Этот офицер и зовет-то Шпильмана не "пианист!", а "еврей!", и шинель-то отдает не самую теплую.

На самом деле данных о Вильме Хозенфельде больше. На момент встречи со Шпильманом ему было аккурат под пятьдесят (актеру Томасу Кречманну, которого вы также могли увидеть в фильмах "Королева Марго", "У-571", сейчас сорок), и он не был таким уж солидным чином, каким предстает в фильме. Идеалист, пацифист, чуть ли не правозащитник в современном понимании, в годы Второй мировой спас не одного еврея и поляка, не справляясь, кстати, об их профпригодности. Семь последних лет своей жизни провел в сталинских лагерях. И было бы справедливо, если бы успех "Пианиста" дал кому-то повод снять фильм уже о тихом герое Вильме Хозенфельде.