Специально приглашенный для съемок своего родного звонка в американских условиях, японей Хидео Наката сохранил двух ключевых исполнителей первой части – Наоми Уоттс в роли Рэчел Келлер и малолетнего Дэвида Дорфмана в роли ее сына Эйдана. И проблема у них прежняя – мертвая Самара Морган, которая продолжает настойчиво лезть с того света в стремлении… Ну, какое у нее стремление – об этом зритель должен догадаться лишь в середине фильма. В общем, проблема. Первый «Звонок» заканчивается тем, что Рэчел и Эйдан сумели избавиться от Самары. Казалось – навсегда. Для верности Рэчел приняла решение переехать в глушь. В провинциальный городок штата Орегон. Она надеялась, что тут удастся быстрее забыть пережитый ужас, а заодно и Самаре будет трудно сюда проникнуть (если она все же соберется предпринять еще одну атаку). По профессии Рэчел – журналистка, и потому устраивается в местную газетенку. В один проклятый вечер она попадает на место одного происшествия. В своем доме умер подросток. Дом был частично затоплен. По этому признаку Рэчел догадывается, что тут не обошлось без зловещей видеокассеты, на которой – жутковатый фильм с участием Самары, приносящий смерть любому, кто его посмотрит. Увидев труп подростка, Рэчел понимает, что ее подозрения были небеспочвенны: такие перекошенные физиономии у людей бывают только после свидания с Самарой.

И вскоре эта гадкая девчонка начинает атаковать Эйдана. Таким образом, нас подводят к философскому выводу: покой в этой жизни равно невозможен как в современном мегаполисе, так и в глуши штата Орегон.

Прерываем изложение обстоятельств с тем, чтобы вернуться к началу нашего разговора. А именно – к спору о приоритетах. Что лучше – американский или японский «Звонок»? Споры на эту тему в свое время разгорелись жесточайшие. Сторонники американского доказывали, в основном, что Гор Вербински, режиссер американской версии, как постановщик оказался на голову выше Хидео Накаты – и потому фильм его качественнее, и, в том числе, страшнее. Фанаты японского твердили: ужас от Вербински – полная туфта, присыпанная мармеладной крошкой. Он просчитан, и потому не страшен. Точнее – не так страшен, как бесхитростный, но искренний и потому эффективный ужас от Накаты.

К величайшему сожалению, я не смотрел японских версий. И теперь уже не посмотрю. Разве что по какому-то особенному случаю. «Звонок-2» убедил меня в том, что Вербински как режиссер действительно на голову выше (или на полкорпуса впереди) Накаты. Ну, или японец просто ошалел в голливудских студиях и с бюджетом, исчисляемым десятками миллионов долларов. В любом преступлении главное – результат. Вина Накаты – в том, что он сделал скучный хоррор. У него нет постоянного ожидания того, что случится нечто ужасное. Вербински мог это делать. У него муха, вылезающая из крана, была вестником Апокалипсиса. У Накаты это просто муха, и она ничего, кроме легкого отвращения, не вызывает. Она – обычная. Не страшная. А не страшна она потому, что режиссер не постарался ее сделать таковой. Не подвел нас к моменту ее появления в таком состоянии, чтобы мы готовы были считать вестником Апокалипсиса даже тремпель какой-нибудь.

Как я уже сказал, «Звонок-2» прямо продолжает сюжетную линию первой части. Так он и воспринимается – как часть чего-то. Причем часть не лучшая. Ничего нового в историю Наката не привносит. Хуже того – он заставляет Наоми Уоттс и Дэвида Дорфмана играть менее реальных персонажей, чем в первом «Звонке». Получается, что ожившие игрушечные олени Самары Морган чуть ли не более достоверны, чем живые (по сценарию) люди. Рэчел Келлер неуверенно ходит в экранном пространстве и повторяет, как заведенная: «Эйдан! Эйдан!» Сын старается не отстать от мамы, твердя свое заклинание: «Рэчел! Рэчел!» И так – до утра, как говорилось в одном анекдоте. «Почему ты все время зовешь меня Рэчел? Можешь иногда для разнообразия называть меня мамой!» - говорит мать сыну в начале фильма. Угадайте, о чем она попросит его в конце.

В общем, второй «Звонок» оказался разочарованием. Не тотальным, нет – но существенно хуже, чем мы имели право ожидать. Иногда у Накаты все же прорезается способность пугать – несколько раз по-настоящему страшно. После фильма, при выключенном свете, в башку настойчиво лезет Самара Морган – хотя ты отчетливо помнишь, что во время последнего свидания с ней плотно закрыл крышку ее вонючего колодца. Но ведь после фильма Вербински Самара лезла в твою башку и ночью, и днем. Ну, а чары Накаты дневной свет побеждает напрочь. И утром, глядя на солнечные блики, ты просто удивляешься, что такая история, как «Звонок-2», могла вызывать у тебя вообще какой-то ужас.