Герой фильма Питера Челсома – Джон Кларк, адвокат, живущий в Чикаго. Ему уже за 50, и он, если не врет, очень доволен своей жизнью. Ему нравится возвращаться каждый день домой. Впрочем, наверное, все же врет. Иначе как объяснить то обстоятельство, что однажды, направляясь после работы именно домой, он вдруг клюнул на симпатичную девушку, мелькнувшую в окне школы бальных танцев? В общем, все кончилось тем, что мистер Кларк вышел из поезда, вошел в эту школу, записался на курсы для начинающих. И начал танцевать. Впрочем, в учительницы ему досталась совсем не красотка Паулина, а хозяйка школы – дама постбальзаковского возраста. А тем временем дочь и жена мистера Кларка начинают замечать, что с главой семейства творятся странные вещи.

Это - римейк очень успешного японского фильма 1996 года. Однако тут все вывернуто наизнанку - как в идейном, так и в художественном смысле. Когда в Японии чиновник, замордованный служебной рутиной, решает заняться танцами, это для всех – социальный вызов, чуть ли не бунт. Это попахивает трагедией. Ну, а теперь скажите – какая трагедия в том, что чикагский юрист записывается на курсы бальных танцев? Да никакой абсолютно! Никто его за это не осудит – так, посмеются слегка. А то, что он старается сохранить свое новое увлечение в тайне – так только потому, что не смог вовремя и под нужным соусом рассказать о нем жене. Результат: в своем возрасте почтенный член общества вынужден вести иллюзорную жизнь, придумывать себе всяческие алиби. В общем, вкусить все прелести адьюльтера, причем, что обидно, адьюльтера без признаков семейной измены. Ведь у Джона нет никакого романа на стороне. Словом, в американской версии «Давайте потанцуем» авторы, которым ничего другого не оставалось, как увести конфликт из социальной сферы в область межличностных отношений, затушевали и эту коллизию.

И фильм получился абсолютно бесконфликтным. Но каким-то удивительным образом Питеру Челсому сотоварищи удалось добиться, что он не превратился в пустышку, лишенную внутренней жизни. Трудно сделать так, чтобы фильм без мерзавцев и негодяев получился не приторным. Но иногда режиссерам это удается. В нашем случае, все дело в верной повествовательной интонации и в точной работе Ричарда Гира.

Ричард Гир сделал все от него зависящее, чтобы его персонаж выглядел правдоподобным. А этот актер, если постарается, может сыграть очень хорошо. Ну, безусловно, «Давайте потанцуем» - не вершина его творческой карьеры, однако же и не та работа, за которую ему нужно краснеть. Его умелые действия спасают историю в тех моментах, когда ей не хватает логики и мотивации. А в прочих моментах ее и спасать не надо.

Могучий плюс фильма – та аура, в которой все происходит. Обстановка танцевального класса и, в финале, подиума танцевального турнира – яркая, праздничная, веселая, немного волшебная. Это подчеркнуто нужным цветовым решением и красочным интерьером. Много хорошей музыки, улыбок и беззлобных шуток добавляют картине шарма. Одна беда: для того, чтобы проникнуться всем тем, что происходит, надо быть постарше 30 лет. Я, во всяком случае, с трудом представляю себе, чем может заинтересовать лента Питера Челсома молодежную аудиторию. Вряд ли – парочкой дискотечных сцен. И тем более вряд ли – теми мудрыми сентенциями о смысле верности и назначении супружеской жизни, которые из себя исторгают умудренные опытом герои фильма.

Печаль Полины светла и глубока. Бобби слишком шумна и непосредственна. Чик слишком театрально озабочен. Линк слишком наивен и слишком удобен для гомофобских шуточек. Верн слишком констрастирует со всеми остальными. Ну, а Джон – Джон так и не стал лучшим танцором на свете. Все это было бы абсолютно нормально и естественно, если бы главного героя звали не Джон Кларк, а Шохей Сугияма. Собственно, так его в оригинальном японском фильме 1996 года и звали.

Азиатские рецепты предусматривают чуть большее количество специй: если драма, то с ужасающим надрывом, если комедия, то с тупо затянутыми скетчами, если боевик, то с группой барабанщиков за кадром. И даже когда этих «слишком» слишком много (включая акценты на запахи пота, носков, изо рта – в Японии этому придают немалое значение), это не более чем способ достижения результата.

Адаптированный вариант оказался на сорок минут короче. При этом многие «слишком», избежав сокращения или нейтрализации, оказались механически перенесенными на традиционную евроамериканскую сцену. Как если бы для приготовления суши использовали, скажем, карася. А если вам подобное гастрономическое сравнение кажется незаслуженно тошнотворным для романтической мелодрамы, замените его деревянными палочками к спагетти болонез.

Танцы поданы в фильме как средство оздоровления жизни при ощущении рутинности и семейной в частности. А мужик и в самом деле сходил налево – только выразилось это в танце, а не в том, что обычно в таких случаях происходит. В конечном итоге все оказываются довольны и счастливы – возможно, от чувства собственной утонченности. Вальс, румба, пасодобль – это вам не тупой американский футбол.

Для сцены, в которой Джей Ло отдавалась Ричарду Гиру, почему-то была использована лаундж-композиция (Santa Maria от Gotan Project), фоновая музыка с упором на ритм-секцию и голосовые сэмплы – это несколько выбивается из общей музыкальной канвы фильма. Впрочем, в тривиальных мелодрамах – а именно это у создателей американского римейка получилось – на подобные мелкие несовпадения обращать внимание не принято. Это школа танцев, вам говорят.