Далеко-далеко от людей, в плавающей по горному озеру пагоде живут два монаха: старик и мальчик. Сначала мальчику не более 6 лет, он играет, помогает монаху собирать лечебные травы, а когда не может исправить своих ошибок, громко плачет навзрыд – это весна. Потом, юношей лет 16-ти, он познает девушку, любовь, безысходность разлуки и уходит от наставника – это лето. Мужчиной лет 25-ти он совершает убийство и ищет укрытия у монаха – это осень. Но возвращается в опустевшую пагоду уже лет 45-ти, чтобы начать новую жизнь монаха и самому принять младенца-сироту – это зима. И когда наступит следующая весна, другой мальчик будет бегать по горам вдоль озера и помогать монаху – будет снова весна и круг замкнется.

Неожиданно спокойным, неспешным, немногословным (в каждой новелле герои произносят действительно с десяток фраз) и совсем не похожим на прежние получился этот фильм Ким Ки-дука. И неожиданно красивым: пагода дрейфует от берега к берегу, деревья отражаются в глади озера, монах вырезает ножом иероглифы на полу пагоды, ворота на дороге к озеру стоят прямо в воде и открываются, впуская нас в каждую из новелл. И неожиданно символичным: летом с героями в пагоде живет петух, осенью – кот, зимой опустевшую пагоду обживает змея.

Здесь нет фирменных в кинореальности Ким Ки-дука шокирующей жестокости и беспощадного абсурда. Оказалось, что «радикальный режиссер» не боится говорить о смысле жизни в традициях восточной философии (тут вспоминаются «Куклы» Такеси Китано – может, это свойство восточных режиссеров?) и похоже, считает это своим долгом. Только делает это без всякого мелодраматизма, слащавости и назидательности. Старик-монах, например, уходит из жизни не оставляя никаких заветов: он уходит подступающей зимой, как засыпает и уходит все живое, зная, что за зимой будет и новый год, и новая жизнь.

Оказалось, что с разными актерами Ким Ки-дук умеет работать невероятно внимательно и чутко: маленький мальчик и в кадре остается непосредственным, а сменяющие его мужчины не просто похожи внешне, но и сохраняют его наивный и требовательный взгляд. Кстати, «героя в старости» Ким Ки-дук сыграл сам: «Я уже пережил весну, лето и, возможно, осень. Дело идет к зиме».

Осталось ли что-то от прежнего Ким Ки-дука, жестокого и беспощадного? Пожалуй, главное его умение – наблюдать и рассказывать беспристрастно.