Чтобы победа в конечном итоге оказалась как можно более убедительной, надо грамотно набить ей цену. Поэтому, если торжества запланированы на Эпизод VI, Эпизод V должен быть посвящен тяжелому, но внушающему оптимизм поражению. Провисание, связанное с отсутствием триумфа Добра, компенсируется неким неожиданным оборотом. «Я – твой отец!» – вот вам и элементы высокой трагедии, и новая, переворачивающая все с ног на голову, завязка. «Атака клонов» была средней частью второй (или первой, кому как удобно) трилогии, в «Мести ситхов» дело идет к середине гексалогии, поэтому хэппи-энда снова не будет.

Джордж Лукас уверяет, что содержание эпизодов с первого по третьий было задумано им еще тогда, в 70-е – просто он ждал, когда графические технологии в кино войдут в соответствие с его замыслами. Поскольку основателю компании Industrial Light & Magic по статусу полагается верить в технический прогресс, это объяснение выглядит вполне правдоподобным. Также легко доказывается органичность присутствия в этой теории клонов – хотя слово «клон» не было тогда модным, тема бездушной людской массы активно затрагивалась. Сложнее объяснить точечное попадание идеи тридцатилетней давности именно в текущую, начала XXI века, мировую обстановку.

В фильме 2005 года получивший критическую дозу диоксина канцлер Палпатин наделяет себя неограниченныи полномочиями и провозглашает себя императором, обосновывая все это высшими демократическими ценностями. Лукас по этому поводу говорит, что ориентировался на американскую политику во Вьетнаме – параллель очень сомнительная. Получается, что он – несостоявшийся передовой мыслитель картеровского и рейгановского периодов правления. Или это его тезка Буш-младший оказался ярым поклонником «Звездных войн» (а республиканская администрация явно с них фанатела, раз уж назвала так же один из своих милитаристских проектов) и подогнал свой курс под лукасовские художественные идеи? Короче, либо Джордж Лукас – гениальный провидец, либо вся история со стратегическим планом – очередная его талантливая фантазия.

* * *

А вообще, параллелями Лукас играет самозабвенно. Погоня на ездовом драконе за робототехническим колесом заставляет вспомнить вестерны с ограбленными поездами. Превращение Анакина Скайуокера в Дарта Вейдера происходит по схеме становления матерого цэрэушника: благие намерения – вербовка – операции – грязные дела. Стоит оценить и структуру названий эпизодов: «Призрачная угроза» и «Новая надежда», «Атака клонов» и «Империя наносит ответный удар», «Месть ситхов» и «Возвращение джедая». Названия не то чтобы редкостно удачные, но какое-то эстетическое решение за всем этим стоит. Некоторые детали вроде кашляющего робота – безусловный архаизм, относящийся, впрочем, к особенностям фирменного стиля. Если бы это не считалось архаизмом, «Скрытая угроза» не стала бы самым дорогим рекламным роликом источников бесперебойного питания. А что? – тоже параллель, и вполне актуальная.

Возникновение Империи – результат выигранной в первую очередь информационной войны. Пусть канцлер Палпатин менее благороден, чем джедаи – зато он гораздо более искусен как политик, и потому политическую неопытность джедаев, от которых зависят судьбы цивилизации, стоит даже рассматривать как их греховность. Веяние времени сказалось и на облике Йоды. Десятилетиями он позиционировался как персонаж с мудрой и доброй улыбкой, на обложках журналов представал в обнимку со спилберговским Инопланетянином, еще одним творением кудесника-кукольника Карло Ромбальди. В период диктатуры и вырождения демократии магистр Йода оцифровался, выпустил когти и обернулся непревзойденной боевой зверюгой. Даже R2D2 – и тот стал боевой машиной.

В 1977 году от Алека Гиннесса (1914 года рождения), исполнителя роли Оби-Вана Кеноби, требовать изысканной техники фехтования было бы попросту негуманно. Да и неоправданно тоже – восточные единоборства тогда практиковались преимущественно как отдельный жанр. Поэтому он и Дэвид Прауз (любопытный факт: этот атлет очень надеялся, что ему позволят снять маску в заключительном эпизоде – однако в итоге зрителям показался актер Себастьян Шоу (1905), а голос изначально принадлежал Джону Эрлу Джонсу (1931)) всего лишь обозначали нехитрые движения световыми мечами. В XXI веке гонконгскими попрыгунчиками оказываются Кристофер Ли (1922) и Иэн Макдаермид (1944). Надо полагать, и эту тенденцию Лукас предвидел.

* * *

Паззл, наконец, собрался. Уже за одно это фильм стоит посмотреть. Фанаты наверняка заплатили бы и за простой пересказ истории – главное, чтобы он был от Лукаса или хотя бы им лицензирован. Но Эпизод III, помимо того, что состоятелен как отдельный продукт индустрии развлечений, содержит актуальные для нынешней эпохи месседжи и с приведением ситуации к состоянию на Эпизод IV справляется. Хотя, скажем, с памятью C3PO подгонка получилась какой-то не очень художественной, хотя и безупречной логически.

На весь фильм безупречность, конечно же, не распространяется. Сейчас, когда световыми мечами, диковинными тварями и огромными космическими станциями никого не удивишь, многие – в основном из числа тех, кто к «Звездным войнам» приобщился недавно – видят в них всего лишь рядовой высокобюджетный фантастический боевичок. Найдутся и те бедолаги, которые начнут знакомство с сериалом с третьего эпизода. Так вот, у этих господ к «Звездным войнам» – стандартный набор претензий, выдвигаемых к рядовым высокобюджетным фантастическим боевичкам. Пересуды относительно законов физики в открытом космосе, зоологического разнообразия, превосходства компьютера над живой материей и прочих умностей неизбежны. К этому стоит отнестись с пониманием. Равно как и к тому, что сериал изначально не претендовал на реалистичность и железную логику.

Других смущает скорость и спонтанность перехода героя на темную сторону. Им надо бы, чтобы переход осуществлялся в русле классической драматургии – одного фильма из шести на эту высокохудожественную задачу катастрофически не хватает. Лукас же действует поавангарднее: предпосылки, стремительно развивающиеся обстоятельства, необходимость стремительного выбора – и вот вам нравственная катастрофа героя. То, что молодой джедай вырезал племя пустынных уродов в «Атаке клонов», хоть и было уже не скрытой, а явной угрозой, по-видимому, тоже относится к числу предпосылок.

В конечном же счете, если не забивать себе голову восторгами относительно стратегического гения Лукаса, можно прийти к выводу, что Эпизоды I-III – высококачественные, но, в общем-то, и в самом деле рядовые, серийные продукты. Стартуй «Звездные войны» с первого эпизода в 1999 году, в современном фантастическом кинематографе они вполне могли и не оказаться на главенствующих позициях. Правда, и кинематограф этот был бы другим – совершенно точно. Вероятно, не менее и не более зрелищным, не менее и не более технологичным, не менее и не более кассовым – просто был бы другим. Свое влияние на развитие кино «Звездные войны» уже оказали. Быть одновременно и фундаментом, и вершиной – миссия для них невыполнимая.

* * *

Но… Для истинных почитателей могут быть только два варианта оценки: либо они принимают «Месть ситхов» с двумя предыдущими эпизодами, со всеми их просчетами-недочетами, либо напрочь отвергают. Что бы там ни говорили, выхода предыстории ждали – со времени просмотра первых трех фильмов. «Новую надежду» успел захватить еще советский кинопрокат – мы шли в кинотеатры, даже имея опыт многократных просмотров в видеосалонах. Для нас, припозднившихся, ожидание затянулось на полтора десятилетия.

Сюжетно эпопея заканчивается шестым эпизодом, «Возвращением джедая». В 1983 году тотальный хэппи-энд был неизбежен. В 2005 году именно концовка третьего эпизода – наступление эры пессимизма и утрат – кажется закономерным итогом. Вряд ли эту ноту можно назвать мажорной. Что есть – тревожное ожидание новой надежды и вера в то, что за трагедией последует детская сказка.

P.S. Количество «джедаев» в зале удручало. Видать, некому было объяснить им, в каких местах не принято обнажать свои «световые мечи».

P.P.S. Вряд ли первые три эпизода предназначены для того, чтобы предварять ими просмотр трех остальных.

Речь в третьем эпизоде, как ни удивительно – об Анакине Скайуокере. И о его учителе, а теперь – напарнике Оби-Ване Кеноби. Последнего называют генералом и магистром. Два джедая возглавляют освободительную миссию. Ее цель: проникнуть на космический суперлинкор главаря мятежников графа Дуку и освободить захваченного в плен сенатора Палпатина. Граф Дуку считается вождем ордена ситхов (мерзавцев, конечно, но уж очень хорошо эти мерзавцы дерутся на мечах). Он оказывает непрошеным джедаям решительное сопротивление, но Анакин, чье боевое умение растет как на дрожжах, все же одерживает над ним победу. Палпатин освобожден, привезен в свою резиденцию и приступает к продолжению работы по управлению Республикой. Впрочем, государственное устройство все больше начинает смахивать на тиранию: Палпатин совершенно подмял под себя сенат, требует себе все больше полномочий (ссылаясь на реалии военного времени) и явно метит в императоры. Этому отчаянно сопротивляется Совет джедаев. Анакин оказывается между двух огней: Палпатин, понимая его исключительные возможности, стремится сделать его своим фаворитом и вводит в Совет джедаев своим представителем (неслыханное дело, если учесть возраст Анакина!). Члены Совета вынуждены принять это решение, но делают ход конем: они не дают Анакину звание магистра (неслыханное дело, если знать историческую традицию!). В общем, еще один почти живой пример того, как высокая политика съедает отдельно взятого человека.

Знаете, Анакина Скайуокера просто по-человечески жаль – насколько такое отношение вообще уместно в формате дважды вымышленной истории. Парень оказывается в ситуации, когда всем участникам политической игры на него плевать. То есть, плевать на него, как на личность. При этом, он всем нужен как потенциальный чемпион Вселенной по фехтованию на электрорапире. Попадая в этакие жернова, Анакину приходится выработать некий защитный механизм. Он пытается оставаться верным джедайскому кодексу, по-прежнему видя в нем единственную правду. Искушение перейти на сторону Темной Силы возникает не из-за денег, не из-за власти – из-за желания предотвратить смерть принцессы Падме, которая беременна его детьми. Анакину было видение: Падме должна умереть при родах. Точно такое же видение посетило парня перед тем, как умерла его мать. Он не хочет терять еще одного близкого человека…

В принципе, перерождение Анакина Скайуокера в Дарта Вейдера с психологической точки зрения показано гораздо лучше, чем можно было надеяться с учетом жанра и актерских талантов Хейдена Кристенсена. Во всей истории «Звездных войн» это – ключевой момент. Приятно, что он отработан на пристойном уровне. Прошу еще раз понять правильно: я делаю очень большую скидку на специфику жанра. Ведь психологизм, на котором базируется лукасовский эпос – это отношения, понятные 10-летним детям. «Достойный уровень», стало быть – то, что могут принять за чистую монету 16-летние. Или те, кто по ряду причин согласен оставаться в шкуре 16-летнего, даже повзрослев.

Большое количество «отношений» до некоторой степени минимизирует батальный компонент фильма. Но не ликвидирует его: Лукас есть Лукас! Впрочем, и в этом аспекте есть специфика: грандиозных космических битв крайне мало, зато сколько угодно драк с использованием световых мечей и прочих боевых прибамбасов. Когда фильм раскручивали, появилась информация о том, что схватка Анакина с Оби-Ваном станет чуть ли не самой продолжительной дуэлью в истории кинематографа. Она действительно длится бог знает сколько времени, однако не «грузит», потому что сделана динамично и красиво. В целом, конечно, дуэлей некоторый перебор – но молодой публике в зрительном зале это было явно «в кайф».

Есть одна большая проблема с третьим эпизодом: всем понятно, чем он закончится, потому интрига носит чисто условный характер. Но мир «Звездных войн» уже настолько самоценен, что эта слабость неожиданно оборачивается силой. Да, все знают, что Анакин станет Дартом Вейдером – но ведь чертовски интересно, как это произойдет, чертовски важно увидеть момент, когда на симпатягу-джедая нахлобучат знаменитый черный шлем! Сцена была обречена на хрестоматийность еще до того, как начали снимать третий эпизод. Потому что, не увидев ее, вы не могли похвастаться полным знанием. Теперь оно у вас – в голове. Вы увидели все, что хотели увидеть. И что хотели увидеть ваши родители. Между прочим, некоторые из этих старперов сидели в зрительном зале. Они много чего знали о «Звездных войнах» еще в эпоху видеосалонов. Для них окончание истории – это одновременно и финал некоего жизненного цикла, и возвращение в молодые годы. Судя по всяким интернетовским репликам, они изрядно боялись, что третий эпизод окажется слишком мрачным (поддавшись на общий тон публикаций о фильме). Но финал фильма – совершенно не безнадежный, что бы там не говорили. Солнце, восходящее на горизонте (и даже два солнца!) и потомок Анакина Скайуокера (и даже два потомка!) – где же тут безнадега? Это, господа, «Новая надежда»!